История и сюжет иконы Благословенно воинство Царя Небесного, где хранится


Свое название икона «Церковь воинствующая» получила не от служителей церкви, а от советских искусствоведов. На самом деле называется икона «Благословенно воинство Царя Небесного», по первой строке богослужебного песнопения о мучениках, в котором утверждается, что все мученики, пострадавшие за Спасителя и принявшие смерть в Его имя, становятся членами воинства Царя Небесного.

После своего успешного похода на Казань в 1552 году царь Иоанн Грозный повелел написать икону на этот сюжет. Когда именно был выполнен царский заказ, точно неизвестно. В качестве ее создателя обычно называют протопопа Андрея, царского духовника (впоследствии Афанасий, митрополит московский). С 1919 года икона «Церковь воинствующая» (16 век) находится в Третьяковской галерее.

Сюжет иконы «Церковь воинствующая»

Эта сложнейшая многофигурная композиция поражает своим масштабом, и дело не столько в размерах иконы (144 × 396 см), сколько в ее содержании, опирающемся на Откровение Иоанна Богослова и писания апостолов и пророков.

В центре иконы – шествие воинов, конных и пеших, под предводительством архистратига Михаила Архангела, восседающего на крылатом коне. Они движутся с правой стороны, где изображен охваченный пламенем город, к левой, где в Небесном Иерусалиме восседает Царица Небесная с Младенцем Иисусом на руках. По направлению к воинам летят ангелы, увенчивающие праведников. Обращает на себя внимание, что нимбы есть не у всех воинов. Считается, что воины с нимбами – это те, что пали в бою, а без нимбов – те, что выжили.

Архангел Михаил

Некоторые искусствоведы высказывают мнение, что огонь не разрушает город, а очищает его от скверны. Именно так воспринимал пожар, участвовавший в походе пресвитер Андрей, царский духовник, которому приписывается написание иконы.

В левой стороне иконы «Церковь воинствующая» перед вратами града восседает Царица Небесная с Младенцем Иисусом, он вручает ангелам венцы для увенчания праведников. Но град этот не обычный, а небесный, о котором писал в своем Откровении Иоанн Богослов. Это Небесный Иерусалим, находящийся на горе. Его окружает сияющий красно-зеленый нимб необычной овальной формы. К тому месту, где он разомкнут, подходит дорога, по ней воины войдут в Небесный Град, который трактуется как образ Москвы.

По-видимому, исходным постулатом для такой необычной иконографии послужило высказывание апостола Павла о «взыскании» себе града в будущем, а также богослужебные писания, прославляющие мучеников, которые ради своей веры пожертвовали жизнью и получили в качестве награды блаженство в Небесном Иерусалиме, то есть на небесах.

История появления иконы

Икона была написана по заказу Ивана Грозного в память и для прославления его Казанского похода в 1552 году. Это был последний (пятый по счету, начиная с 1460 года) казанский поход, завершивший эпопею укрепления восточных границ Московского княжества.

В результате успешной осады Казань пала, Казанское ханство перестало существовать и вошло в состав русских земель. Укрепление русского княжества на Средней Волге открывало торговые пути на всем протяжении реки, и дало возможность победить и присоединить Астраханское ханство (1556 год).

Автором иконы считают царского духовника, протопопа Благовещенского кремлевского собора, Андрея. Смысл иконы, понятный для верующих в период ее создания, со временем был забыт, что видно по ее переименованию. В начале XVII века она еще имеет первоначальное название «Благословенно воинство Небесного Царя». Но уже через 20 лет она фигурирует в описи, как «Образ Пречистой Богородицы и Грозного Воеводы».

Спустя 7 десятилетий появилось другое название: «Образ Пресвятой Богородицы да Архангела Михаила с ликом святых». В наши дни икона известна под названием «Церковь воинствующая». Такие модификации названия свидетельствуют о том, что идея образа была слишком своеобразна по замыслу и конкретизирована с событиями исторической эпохи, и потому стала получать различную трактовку изображения.

Фигуры воинов

Архангел Михаил изображен на крылатом коне перед средним отрядом, сразу же за ним – молодой воин со стягом в руках, выделяющийся на общем фоне благодаря алому плащу. Предполагают, что это сам царь (к моменту взятия Казани ему было 22 года). Он так же, как и архистратиг Михаил Архангел, обращен лицом к воинской колонне, призывая воинов идти вперед.

Центральный ряд воинов (фрагмент иконы)

В центре колонны возвышается огромная фигура на коне и с крестом. Одни ученые полагают, что это Владимир Мономах, наследником которого считал себя Иван Грозный; по мнению других – император Константин Великий, превративший христианство в господствующую религию в Римской империи. За пехотинцами следуют три всадника: это князь Владимир, креститель Руси, и его сыновья князья Борис и Глеб, первые русские святые.

Во главе верхнего ряда скачет на коне Дмитрий Донской, нижний ряд возглавляют Александр Невский и Георгий Победоносец. Среди воинов этих рядов удалось идентифицировать ряд почитаемых святых, хотя многие исследователи полагают, что икона должна восприниматься аллегорически, без привязки к каким-либо историческим событиям.

(2 оценок, среднее: 5,00 из 5)

LiveInternetLiveInternet

Церковь воинствующая Кликнув по картинке, можно её увеличить. 1550-е. 144х396 см. Государственная Третьяковская галерея. john_petrov Название иконы «Благословенно воинство Небесного Царя…» – это первые слова стихиры, с которых на вечерней и утренней службе начинается песнопение в честь воинов-мучеников. Появление этого сюжета в середине XVI века исследователи связывают с покорением Казани царем Иваном Грозным в 1552 году. Надписи на иконе не сохранились. От охваченного пламенем «Казань-города» святые воины тр-мя рядами движутся к небесному Иерусалиму, который олицетворяет Москву. «Небесный град» изображен в виде храма в кругах «славы», с восседающими на престоле Богоматерью и Младенцем. Они вручают парящим ангелам венцы, предназначенные победителям. В иконе «Церковь воинствующая» символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на Земле, тот великий духовный смысл, который придавали бытию России древнерусские книжники. На иконе представлена панорама всемирной и русской истории — от битвы византийского имп. Константина с его противником Максенцием до взятия Казани. Т. о., победа над «бусурманской» Казанью приравнивается к великим битвам христиан во имя Христово, во имя защиты святой веры. На иконе движущееся православное воинство предводительствует сам архангел Михаил. Вслед архангелу Михаилу устремились 3 вереницы воинов. В рядах воинства — знаменитые русские князья. В среднем ряду во главе всего русского воинства с огромным красным стягом, вероятно, Иван Грозный. В центре композиции в царском венце и с крестом в руках — либо имп. Константин, либо Владимир Мономах. За ним — Владимир Святой с сыновьями Борисом и Глебом. Во главе верхней колонны воинов — Дмитрий Донской, со своим небесным покровителем Дмитрием Солунским, нижнюю колонну возглавляют Александр Невский и Георгий Победоносец. Православное воинство движется от горящей крепости (видимо, взятой в 1552 Казани) к Небесному Иерусалиму. А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития — устроение Царствия Небесного, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме. Поэтому Святая Русь отныне стала ассоциироваться не только с «Третьим Римом», но и с «Новым Иерусалимом». Икона «Благословенно воинство Небесного Царя» не случайно была создана во время или же сразу же после взятия Казани в 1552. В сознании русских книжников XVI в. Казань ассоциировалась с важнейшими для отечественной мысли религиозно-философскими символами — Царьградом и Иерусалимом. Напомним, что Казань была столицей Казанского царства, первого царства, покоренного московским царем. Следовательно, взятию Казани придавалось глубоко символическое значение — с покорения Казани начинается богоизбранный путь России как защитницы истинной правой веры. Эти идеи нашли отражение в т. н. «Казанской истории», создание первых редакций которой относится к 60—80-м XVI в. В одной из версий этого памятника взятие Казани представлено как взятие Царьграда, а сама Казань представлена тем царственным градом, овладение которым приводит к окончательному воцарению Ивана IV Васильевича. Более того, предшественники царя, вел. князья поминаются как неудачливые завоеватели Казани — они брали ее, но не умели удержать, поэтому и не могли быть царями: «И вземше единою Казань, и удержати за собою царства, и укрепити его не разумеша, лукавства ради поганых казанцев». Само же взятие Казани ставится в ряд древних походов русских князей на Царьград. Интересно, что и в др. памятниках XVI—XVII вв. представлен символический статус Казани как источника русского царения. Но помимо этого Казань напрямую связывается с образом Иерусалима. Сама тема гибнущего Иерусалима вводится в «Казанскую историю» через воспоминание о гибели г. Владимира и затем всей Русской земли в годы монголо-татарского нашествия: «Осироте бо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея <�…> и предана бысть, яко Иерусалим в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тем смирится». А поход Ивана IV дважды сравнивается с приходом римлян к Иерусалиму. В первом случае русский царь уподоблен Навуходоносору, во втором — Антиоху, пришедшему «пленовать Иерусалим». Причем в обоих случаях рассказ сопровождается парафразами из ветхозаветной книги прор. Иеремии. Т. о., книжная традиция, выраженная в «Казанской истории», стала своего рода продолжением зримых символов иконы «Благословенно воинство Небесного Царя». Движение русского воинства к Небесному Иерусалиму, столь ярко представленное на иконе, неизбежно имело эсхатологический смысл, ибо устроение Небесного Иерусалима возможно только после свершения Последней битвы и Страшного суда. Иначе говоря, русские мыслители XVI в. четко осознавали, что полная духовная победа русского воинства означает одновременно и гибель Русского государства в его земном воплощении. Иначе говоря, спасение и обретение вечной жизни в Небесном Иерусалиме невозможно без прекращения земного существования Русского царства. Эти настроения представлены и в той версии «Казанской истории», о которой шла речь выше. Ведь Казань в «Казанской истории» представлена как гибнущий Иерусалим, а взятие Казани представлено не только как прославление победы, но и как скорбный плач о гибели царственного города. Кстати, в русском фольклоре гибнущая Казань ассоциируется с именно русским городом-страдальцем. Следовательно, и автор иконы, и автор «Казанской истории» видели эту сложную диалектику победы-гибели, выраженную в идее христианского подвига, видели и стремились донести ее до сознания современников. Т. о., икона «Церковь воинствующая» стала зримым воплощением устремлений Российского государства к созиданию Святой Руси.

Москва, 1550-е годы.

Сконцентрированное выражение идеи «Третьего Рима» обрело свою графическую форму в гербе России, и мы сегодня можем достаточно точно определить время окончательного соединения в одном изображении всех геральдико-смысловых компонентов этого главного символа страны. Вскоре после победного завершения Казанского похода (1552 г.) в Москве была написана огромная (394×144 см) парадная икона «Благословенно воинство Царя Небесного», или «Церковь воинствующая». Большую часть горизонтальной иконной доски занимает разделившееся на три потока торжественное шествие пеших и конных воинов, идущих от горящей крепости (символизирующей покоренную Казань) к небесному граду Иерусалиму, олицетворяющему стольную Москву. Весьма показателен способ изображения конных полков, когда все внимание уделено исключительно всадникам, за соприкасающимися фигурами которых скрыты головы и шеи коней. Смысл иконы сложен и многозначен — это и прославление первого русского царя Ивана IV Васильевича (чье портретное изображение верхом на коне помещено среди пешей рати), и победа Православия, и торжество христианской державы, и утверждение идеи великорусского самодержавия, наследующего величие Византии и Древнего Рима. Но слава победителя и его, приравненного к чину святых, воинства подчеркнута не только общей символичностью этого нетрадиционного сюжета, но и целым рядом конкретных деталей изображения. Икона являет нам парадную сторону русской воинской символики середины XVI в., представленной двумя своими основными компонентами — стягами и гербовыми изображениями на разнообразных и многочисленных щитах. Анализ исторической достоверности изображенного начнем со стягов, сохранивших еще характерную для Древней Руси вытянутую треугольную форму. На трех стягах алые полотнища традиционно украшены золотыми православными крестами на Голгофе, с орудиями страстей Господних, заключенными в черные кольца, и лишь на четвертом, также алом, вокруг этого символа кольцо золотое. Тот факт, что на хранящихся в Оружейной палате знаменах стрелецких и солдатских полков, созданных уже в XVII в., геральдические клейма помешены в точно таких же кольцах, указывает на прямое родство традиций построения знамен реальных и иконописных. Иными словами, изображение на иконе воинских стягов скорее всего соответствует исторической действительности. Тогда подобный тип стягов явился переходным этапом между древнерусскими треугольными полотнищами небольших размеров и прямоугольными знаменами XVII в., многие из которых были к тому же обшиты широкой цветной каймой. Ее предтечей можно считать внутреннюю тонкую (нитяную) кайму, золотящуюся на иконописных стягах, где она помещена параллельно древку и верхнему горизонтальному краю полотнища, оканчивающегося длинной косицей. Ключевым доказательством достоверности изображенных на иконе вексиллологических и геральдических реалий середины XVI в. нам представляется фигура знаменосца, скачущего во главе нижнего от зрителя конного полка. Мы видим не причисленного к сонму святых воина в стереотипных иконографических одеяниях, а вполне конкретного ратника в стеганом тегиляе, пусть весьма условно изображенном. При сопоставлении этого факта с очевидным отсутствием изображений других характерных для того времени доспехов — байдан, куяков, бахтерцов, юшманови конских чалда-ров, более того — при сопоставлении даже с относительной не многочисленностью традиционных для иконописания золоченых пластинчатых или чешуйчатых доспехов, можно сделать следующий вывод. Несмотря на сложную теологическую составляющую сюжета он достаточно прост: перед нами картина одновременно эпохальная и хроникальная. Победное возвращение царских полков со Средней Волги в Москву происходило глубокой осенью 1552 г., когда теплая одежда оказывалась куда нужнее брони. Недаром у следующего за знаменосцем всадника из-под алого плаща выглядывает короткий хитон (тельник) из горностаевого меха, и подобных ему меховых разноцветных одеяний можно насчитать достаточно много. Поэтому-то тегиляй в данном примере представляет как раз теплое сезонное, а не боевое облачение воина. И пусть такие «документально-хроникальные» оказии не сразу бросаются в глаза, затерявшись в массе иконографических стереотипов, они далеко не случайны. К свидетельствам достоверности изображенного на иконе можно отнести типологию древкового оружия, седел и щитов. У сотен поднятых над полками копий тщательно выписаны их массивные стальные наконечники — и узкие четырехгранные (особенно в строю пешей рати), и ромбовидные, лавролистные и широкие клиновидные — именно такие, какие (на основании археологических данных) применялись русскими воинами XV—XVII вв. Низкая и отлогая задняя лука русских седел не стесняла столь необходимый при скоротечных стычках со степняками поворот всадника в седле, что также полностью соответствует исторической действительности. И, наконец, при ярком разнообразии многочисленных щитов, в том числе и небольших по размеру кулачных, нельзя пройти мимо одной малозаметной, но существенной детали — бахромы, свисающей с нижних краев («венцов») некоторых из них. Казалось бы, ну что могут добавить к торжественной многофигурности и красочности всей композиции эти маловыразительные ряды темных штришков? Мы убеждены: они придают ей дополнительную достоверность. К сожалению, на сегодняшний день о бахроме боевых щитов на Руси практически ничего не известно, и образцы подобного украшения можно встретить лишь на немногих из сохранившихся парадных щитов. Но обнаружение этой характерной принадлежности национального боевого убранства заставляет шире взглянуть на подлинные традиции отечественной геральдики. Опираясь на вышеназванные особенности иконы «Благословенно воинство Царя Небесного», мы можем вполне обоснованно полагаться на историческую достоверность представленных на ней гербовых щитов. Прежде всего, их форма и размеры полностью соответствуют известным на Руси образцам этой все еще актуальной в середине XVI в. принадлежности защитного вооружения. Круглые, треугольные, трапецеидальные и миндалевидные («русские») щиты на всем протяжении XIII—XVI вв. уверенно сосуществовали в отечественном военном обиходе, причем предпочтение, отдаваемое какому-нибудь одному из этих типов, носило лишь временный характер. Изображения всех указанных типов щитов встречаются в миниатюрах древнерусских богослужебных книг и лицевых летописных сводов, на клеймах целого ряда житийных икон, что подтверждает стабильность их формы. Весьма показательным является отсутствие у русского воинства не только фантастических, но и реально существовавших асимметричных вырезных западноевропейских тарчей, безусловно известных на Руси вследствие постоянных военных конфликтов с ливонскими немцами и польско-литовскими недругами. Этот факт, как и традиционная для иконописи трактовка русских доспехов, свидетельствует об отсутствии зарубежного влияния на изображение воинов Ивана Грозного, что исключает и саму мысль о возможности перенесения рисунка их гербовых эмблем из какого-нибудь западноевропейского источника в композицию иконы. Здесь мы впервые сталкиваемся с удивительным разнообразием этих эмблем, подтверждающим (вопреки сложившимся представлениям) существование самобытного геральдического обычая в Московской Руси уже в XVI в. Признание факта существования, по крайней мере с конца XV в., устойчивого геральдического обычая в московских княжеско-боярских и дворянских кругах не только отодвигает в глубь веков начальный этап зарождения и развития отечественной геральдики в целом, но и позволяет рассматривать появление и эволюцию государственного герба России в естественных условиях этого общенационального процесса. Читатель вполне согласится с тем, что никем еще до сих пор не опровергнутая версия о начале широкого распространения гербов в нашей стране лишь со второй половины XVII в. плохо согласуется с бесспорным фактом окончательного выбора основных эмблем государственного герба уже ко времени Ивана III. Некритичное согласие с указанной версией означало бы, что государев герб в качестве непонятной диковинки влачил одинокое существование с 1470—1490 гг. вплоть до появления Титулярника царя Алексея Михайловича (1672 г.) или даже до создания Петром I Герольдмейстерской конторы в 1722 г. Но нет же — на двух десятках щитов в колоннах «Церкви воинствующей» помещены однозначно распознаваемые гербовые эмблемы, геральдическое совершенство которых ни в чем не уступает их западноевропейским современникам. Детальное рассмотрение этих уникальных русских гербов (пусть даже «предгербов») далеко вы ходит за рамки нашей темы, однако в сохраненном иконописью представительном ряду орнаментальных, геометрических и зооморфных гербовых фигур оказались и два сдвоенноголовых некоронованных орла — один золотой, другой — черный. Иконография этих птиц близка изображениям на печатях Ивана III и Васи лия III, лишь более удлиненные пропорции фигур позволяют им лучше вписываться в поле гербового щита. Едущий на коне в окружении пешей рати Иван IV Васильевич держит в руках удлиненный крест, в то время как на щитах «пешцев» помещены разнообразные, еще не разгаданные нашей наукой индивидуальные (родовые?) эмблемы. Но нигде в представленной на иконе воинской символике не просматривается изображение московского «ездеца», что может лишний раз свидетельствовать о сугубо светском характере этой эмблемы, в то время как символика стягов и различные эмблемы на щитах самим своим присутствием на иконе признавались священными. Наличие изображений двуглавого орла на щитах русских воинов однозначно свидетельствует об уже распространившемся на Руси особом отношении к этому символу. Одно только включение этой царственной фигуры в русскую воинскую символику придает ей по геральдическим меркам статус герба независимо от использования ее на государственных печатях. Но как сам государственный герб вобрал в себя миропонимание великороссов XV—XVI вв., так и толкование его смысла оставалось в рамках религиозных традиций своего времени. Двуглавие коронованного орла, следуя логике развития русской религиозно-философской мысли, могло символизировать Россию и «Ромейское царство» — неразрывно связанные между собой реальное государство и уготованную Божиим Промыслом духовную миссию единственного хранителя и защитника истинной веры до конца истории.

Данный текст является фрагментом из книги «Истоки русской геральдики»

https://silaev-ag.ru/public/irg/4

Помни, что ты член церкви воинствующия на земли: не преступай предела промыслом тебе назначеннаго. Сей путь проходили все от Адама произшедшие. Никто и в жизни сей не достигал никогда прямой чести и славы, как токмо мужественным звания своего исполнением. Помни, что ты член церкви воинствующия на земли, с тем, чтоб достигнуть и сопричислену быть в лик церкви торжествующия на небеси. Определен малому подвигу твоему славный конец, и временным трудам безконечная награда.

Архиеп. Платон. Поучительныя слова. Том X. https://www.stsl.ru/lib/platon10/part_1.php

Есть Церковь Небесная — торжествующая: ее наполняют все небесные силы и святые, они уже победили власть греха; и есть Церковь земная — воинствующая: это верующие люди, праведные и грешные, которые ведут борьбу с грехами, сатаной. Апостолы — верные Ученики Христовы проповедовали Слово Божие, их забрасывали камнями, избивали, истязали. Сколько людей пострадало за Христа! Море христианской крови пролито. Эти люди и составляли при жизни воинствующую Церковь, потому что они вели открытую войну с сатаной. А теперь они вошли в обители рая и торжествуют, ибо они победили диавола. Небесная и земная Церковь составляют единую Церковь, единое Тело Христово. Глава этого Тела — Сам Христос. И когда терзают, гонят верующих — терзают Тело Христово, Самого Христа. Льется кровь христианская — это льется Кровь Христа. Вот уже 2000 лет гонят Церковь, а Она все жива. Императоры Нерон, Троян, Юлиан, Деклетиан гнали Церковь Христову, Церковь жива и поныне, а память о них погибла с шумом. Терзали Церковь и коммунисты, море крови пролили. На допросе одному епископу говорили: «Ты один из епископов остался. Все, вас уже нет». А он им ответил: «Но Христос есть! «. Он — епископ, а Христос — Архиепископ, Епископ над всеми епископами. Так что Церковь Христова непобедима!

Архимандрит Амвросий (Фонтрие)

https://lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/amvrosii/amvrosii1/18.html

Источники сюжета

Источником такой иконографии «Благословенно воинство…» является Откровение Иоанна Богослова. В нём описывается Небесный Иерусалим (Откр. 21:10—21), вытекающая из него река воды жизни (Откр. 22:1), а также горящий город — Вавилон великий (Откр. 18:18—20).

Кроме Священного Писания, сюжет иконы находит аналогии в православных песнопениях. Так, во многих песнопениях в честь мучеников особо подчёркивается, что они, повторяя подвиг «подвигоположника Христа», первыми достигают «небесного пристанища». Также в текстах Октоиха есть песнопения, в которых Иисус Христос держит венцы, а сонм ангелов летит с ними навстречу воинам. Прямое указание на сюжет иконы содержит мученичен 9-й песни утреннего канона среды — «Полк богособран, воинство небесное, собор избранный, святая сень явистеся, вы всехвальнии мученицы Спаса, лукавого грады разрушающе Божественною благодатию».

Изображение на иконе вхождения войска в Небесный Иерусалим точно соответствует тексту послания митрополита Макария, с которым он перед началом Казанского похода обратился к его участникам. В нём воинам, которые умрут на поле брани, он обещает: «по реченному Господню словеси второе мученическое крещение восприимет пролитием своея крови… и восприимет от Господа Бога в тленных место нетленна и небесная и в труда место вхождение вышняго града Иерусалима наследие». Позднее митрополит в своём послании в Свияжск сравнил подвиг русского войска при покорении Казани с подвигом христианских мучеников и исповедников.

При изучении иконы «Благословенно воинство…» исследователи вначале отказывались давать ей какое-либо толкование, затем видели в ней связь с посланиями апостола Павла, позднее её стали рассматривать как апофеоз взятия Казани, предпринимая попытки идентификации изображённых на ней персонажей.

Рейтинг
( 2 оценки, среднее 4.5 из 5 )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями: