Житие преподобного Варсонофия Оптинского и его наследие, тексты молитв

Долгий путь

Путь в Оптину старца Варсонофия оказался длиннее всех остальных Оптинских старцев: он пришёл сюда по благословению преподобного Амвросия на сорок седьмом году жизни, когда уже сильная седина пробилась в его волосах. Каким же был этот путь?

Не так много известно о жизни старца до поступления его в число братии Оптиной Пустыни, а это сорок шесть лет. Но отец Варсонофий сам нередко рассказывал о себе в беседах с духовными чадами – их записи и донесли до нас сведения о его жизни до Оптиной.

Духовное наследие отца Варсонофия: записки, беседы и стихотворения

Литературное наследие преподобного невелико. Но кое-что всё же есть.

Для верующего человека особую ценность могут иметь его беседы с духовными чадами.

Есть ещё келейные записки — это нечто вроде дневника преподобного.

И конечно, нельзя обойти вниманием стихи. Вот пример творения старца:

Осень

Ветер, дождь и холод, И мятеж души и голод, И былого думы и мечты, Как с деревьев спадшие листы… Грустна эта жизнь земная! Но за нею есть другая — Область вечного блаженства, рая, Царство невечерней красоты.

1902 г.

Старец Варсонофий

преподобный

Всё наследие отца Варсонофия собрано в книге, которая так и называется — «Духовное наследие».

Книгу можно приобрести в интернет-магазине OZON.ru

Под особым покровительством

Преподобный Варсонофий, в миру Павел Иванович Плиханков, родился в 1845 году в Самаре в день памяти преподобного Сергия Радонежского, которого он всегда считал своим покровителем. Мать его Наталия скончалась при родах, а сам ребёнок остался жив благодаря таинству Крещения, которое немедленно совершил над ним священник. Отец его происходил из казаков, занимался торговлей.

Дед и прадед мальчика были весьма богаты. Почти все дома по Казанской улице принадлежали семье Плиханковых. Все члены семьи были благочестивыми и глубоко верующими людьми, много помогали находившемуся на этой же улице храму Казанской иконы Божией Матери. Семья считала, что их род находится под особым покровительством Казанского образа Божией Матери.

После смерти матери отец женился вторично, и в лице мачехи Господь послал младенцу глубоко верующую, добрейшей души наставницу, которая заменила ему родную мать. И вот Павлуша с раннего возраста – настоящий православный человек. Он ходит с мамой (так называл он мачеху) в церковь, регулярно причащается, читает домашнее правило. Позднее он вспоминал: «Любила мама и дома молиться. Читает, бывало, акафист, а я распеваю тоненьким голоском на всю квартиру: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» Пяти лет Павлуша начал прислуживать в алтаре и нередко слышал, как люди предсказывали: «Быть тебе священником!»

Варсонофия Оптинского причислили к лику святых в 2000 г

В 1998 г. обретены мощи схиархимандрита Варсонофия. Сейчас они находятся во Владимирском храме

В 2000 г. он причислен к лику святых.

Дни памяти:

• 1(14) апреля;
• 11(24) октября (Собор Оптинских старцев).

Традиция молитвы святому ещё не устоялась, хотя уже есть иконы. Но обращаться к святому можно за помощью в любом деле. Ведь отвечать на молитву всё равно будет Господь, а святой лишь молится вместе с верующим.

Существует акафист преподобному Варсонофию. Сегодня он находится на рассмотрении в Комиссии по акафистам при Издательском Совете Русской Православной Церкви. Читать эту молитву при большом желании можно дома.

Это дитя в своё время будет таскать души из ада!

Знаменательный случай произошёл с ребёнком, когда ему было около шести лет. Он сам вспоминал позднее: «Шести лет был я в саду с отцом и перерывал песочек на аллейке. Вдруг по аллейке идёт странник. И дивно, как он мог попасть в сад, когда сад окружён большими собаками, которые без лая никого не пропускают. Тихо подошёл странник к отцу и, показывая на меня ручкой, говорит: «Помни, отец, это дитя в своё время будет таскать души из ада!» И после этих слов он вышел. Потом мы его нигде не могли найти. И Бог его знает, что это был за странник».

Вымолил у Бога монашество

Девяти лет Павлушу зачислили в гимназию, учился он очень хорошо, много читал, прекрасно знал мировую литературу. Позднее, будучи старцем, он часто говорил о пользе книжных знаний, в первую очередь – житий святых. Об учёбе в гимназии он вспоминал: «Летом нас переселяли на каникулы в живописное казённое имение… Там была прекрасная берёзовая аллея… Воспитанники, обыкновенно, вставали в шесть часов, а я вставал в пять часов, уходил в ту аллею и, стоя меж тех берёз, молился. И тогда я молился так, как никогда уже более не молился: то была чистая молитва невинного отрока. Я думаю, что там я себе и выпросил, вымолил у Бога монашество».

«Странности» офицера Павла Ивановича Плиханкова

Затем была учёба в Оренбургском военном училище, штабные офицерские курсы в Петербурге. Постепенно повышаясь в чинах, он скоро стал начальником мобилизационного отделения, а затем полковником. О поступлении в монастырь он тогда ещё не думал, представлял себе монашескую жизнь так: «страшная скука, — там только редька, постное масло да поклоны» Но он уже был призван, — часто незаметно, но иногда весьма явственно, Господь вёл его именно в монастырь. Отсюда и многочисленные «странности» офицера Павла Ивановича Плиханкова, о которых говорили окружающие.

Он был молодым военным, сослуживцы его прожигали жизнь в развлечениях, но он приходил в своём быту к всё большему аскетизму. Комната его напоминала келью монаха простотой убранства, порядком, а также множеством икон и книг. Шли годы. Товарищи его один за другим переженились.

Позднее старец вспоминал об этом времени: «Когда мне было тридцать пять лет, матушка обратилась ко мне: «Что же ты, Павлуша, всё сторонишься женщин, скоро и лета твои выйдут, никто за тебя не пойдёт». За послушание, я исполнил желание матери… В этот день у одних знакомых давался званый обед. «Ну, — думаю, — с кем мне придётся рядом сидеть, с тем и вступлю в пространный разговор». И вдруг рядом со мной, на обеде, поместился священник, отличавшийся высокой духовной жизнью, и завёл со мной беседу о молитве Иисусовой… Когда же обед кончился, у меня созрело твёрдое решение не жениться».

Военная служба, блестящая карьера. По службе он был на самом блестящем счету, и не за горами был для него генеральский чин. Прямая возможность к стяжанию всех мирских благ. И… отказ от всего. Сослуживцы и знакомые никак не могли понять: что же за «изъян» в стройном, красивом полковнике, весь облик которого так дышал каким-то удивительным внутренним благородством? Жениться не женится, балов и званых обедов, равно как и прочих светских развлечений, избегает. В театр, бывало, ходил, да и тот бросил. За спиной у Павла Ивановича даже поговаривали порой: «С ума сошел, а какой был человек!..»

Православная Жизнь

В XIX столетии в Российской империи религия считалась государственной обязанностью, где в подтверждение лояльности к правительству всем занимающим самую малую должность следовало приносить справку об участии один раз в год в исповеди и причащении.

Но при этом вера как таковая считалось уделом простого народа, в основном крестьян, а также мещан и рабочих, то есть всех тех, кто в законодательных актах с XVIII века именовался «подлым сословием».

В аристократическом, дворянском кругу говорить о вере было не принято. Тем более не была принята глубокая религиозность. Между тем, конечно, и среди аристократов находились люди, которые вдруг ощущали веру в Бога как своё призвание и смысл. Как правило, им приходилось нелегко. Вспомним здесь хотя бы жизнь Николая Гоголя, Ивана Киреевского, Игнатия Брянчанинова. Человеком оказался и преподобный Варсонофий Оптинский.

Вглядываясь в историю XIX века, мы замечаем, что подлое сословие и аристократы соприкасались между собой только в одном месте империи. Этим местом был монастырь Оптина пустынь.

Варсонофий Оптинский, аристократ и военный, принимает монашество в 46 лет как итог многих размышлений и переживаний. Он ценил классическую музыку и вообще разбирался в музыке и литературе.

В его дневниковых записях, составленных, когда он был уже духовником и старцем, много суждений о культуре, музыке, литературе и писателях. Столь же много, как и у другого оптинского старца Нектария.

Но, читая записки Варсонофия, мы видим перед собой не целостную богословскую систему взглядов на культуру, не то богословское осмысление творчества, которое мы встречаем в догматике Иоанна Дамаскина, у святых каппадокийцев и некоторых отцов поздней античности (Иустина Философа), у Григория Паламы или у христианских мыслителей XX века, таких как святой Софроний Сахаров, митрополит Антоний Сурожский, Оливье Клеман или А. Шмеман.

Варсонофий не ставит перед собой задачи богословского осмысления культуры, как вышеперечисленные люди. Его мысли – это скорее зарисовки, миниатюры, впечатления сердца. Они имеют прикладной нравственный характер, так как были обращены к конкретным людям – его слушателям, которых старец старался возвести на высоту. Отсюда некоторая противоречивость суждений, она на самом деле вызвана тем, что задачей Варсонофия была, повторюсь, не богословская характеристика культуры и литературы как явления, а стремление помочь тем конкретным людям (чаще всего монахам его монастыря) справиться с теми или иными личными их проблемами.

Возьмем, например, такой отрывок из дневника Варсонофия:

«В своем стремлении к этому Граду Господню душа иной раз находит утешение в музыке. Я в миру любил серьезную музыку – Бетховена, Шуберта, например. Иду как-то с концерта. Встречается мне знакомый и спрашивает: – Откуда вы идете и отчего вы такой радостный и торжественный? – В концерте был. Что за чу́дная музыка! В какой восторг приводит она душу! – Нет, есть иные высшие восторги, выше всяких восторгов от музыки. Сходили бы вот к такому-то, он вас в иную область, в область восторгов от молитвы. И он не солгал. Я любил бывать в церкви, особенно у всенощной в нашем Воскресенском соборе. Любил полумрак, тихий, мерцающий свет лампады, там особенно хорошо молиться. Вот и вы сейчас пойдете ко всенощной, помолитесь там, постарайтесь помолиться хорошенько, постарайтесь войти и углубиться в себя. Ведь в каждом из вас есть мир неизреченной красоты, в котором таится много чистых восторгов, неизглаголанных радостей. Войдите в себя – и они откроются вам. Впрочем, не ждите от молитвы одних восторгов, не унывайте, когда не ощутите радости. Ведь и так бывает: стоишь в церкви, а внутри как будто не сердце, а деревяшка, и деревяшка-то еще и не оструганная. Ну что же, и за то, то есть за деревяшку, слава Богу! Значит, так надо было. Ведь иная душа, пережив высокие восторги, и возомнить о себе может, а состояние ‟окамененного нечувствия” смиряет ее. И вообще, мы не можем требовать от Бога молитвенных восторгов. От нас требуется молитвенный труд, а радость посылается от Бога, когда это угодно Богу и нам на пользу. Итак, будем молиться Ему и положимся во всем на Его святую волю».

Сто́ит ли искать здесь противопоставления значения творчества и молитвы? Очевидно, что эти слова относились к людям, для которых важность культуры и так была очевидна, а вот значение молитвы – нет.

Здесь нужно заметить, что Варсонофий был старцем для интеллигенции и аристократии. Простолюдины ходили к старцу Иосифу.

Не нужно удивляться такому разделению специфики старческой работы. Иеромонах Рафаил (Нойка) – румынский подвижник, богослов, ученик старца Софрония (Сахарова), долгое время живший в Англии, где обрёл веру и православие благодаря своему духовному наставнику святому Софронию, пишет об этом явлении, что разные духовники (даже великие) существуют в мире для того, чтобы к ним приходили спасаться и учиться находить Бога разные виды людей.

Потому неудивительно, что Иосиф Оптинский, родившийся в селе Городище Харьковской губернии, крестьянин, сын сельского головы, мог лучше вникнуть в проблемы крестьян. А Варсонофий, аристократ и интеллигент, прекрасно понимал тревоги и переживания дворянства.

Учитывая это, нам станет яснее некоторая амбивалентность взглядов Варсонофия на культуру и литературу. С одной стороны, интерес и личное отношение к жизни писателей, а с другой – старание направить своих слушателей от мыслей о культуре к молитве. Это старание не было богословской позицией старца, так как он не занимался богословским осмыслением творчества. Это было обращение к тем конкретным людям, которые, будучи дворянами, дорожили культурой и участвовали в ней по мере сил. Но они, как и почти все дворяне тогдашней Российской империи, ничего или почти ничего не знали о духовной жизни и вере. Принимая во внимание этот факт, мы можем понять направленность многих высказываний Варсонофия о творчестве того или иного писателя или музыканта.

Можно сказать, что Варсонофий хотел перевести своих слушателей из состояния «христиан по культуре» в состояние осмысленной веры и выбора. Ведь «христианами по культуре» тогда были многие дворяне, но мало кто из них делал усилие соотнести свет красоты, музыки, балов, картинных галерей, театров с Тем, в Ком лежит основание всей существующей красоты.

Есть об этом рассказ у Аркадия Аверченко, написанный им в эмиграции. В сюжете два бывших сенатора, бежавшие от революции 1917 года, вспоминают своё прошлое.

«– А помните наши петербургские закаты… – Ну!! – Небо – розовое с пепельным, вода – кусок розового зеркала, все деревья – темные силуэты, как вырезанные. Темный рисунок Казанского собора на жемчужном фоне… – И не говорите! Не говорите! А когда зажгут фонари Троицкого моста… – А кусочек канала, где Спас на Крови… – А тяжелая арка в конце Морской, где часы… – Не говорите! – Ну скажите: что мы им сделали? Кому мы мешали? – Не говорите! Оба старика поникают головами… Потом один из них снова распускает белые паруса сладких воспоминаний и несется в быстрой чудесной лодке, убаюкиваемый – все назад, назад, назад… – Помните постановку ‟Аиды” в Музыкальной Драме? – Да уж Лапицкий был – ловкая шельма! Умел сделать. Бал у Лариных, например в ‟Онегине”, а? – А второй акт ‟Кармен”? – А оркестр в ‟Мариинке”? Помните, как вступят скрипки, да застонут виолончели – Господи, думаешь: где же это я – на земле или на небе?!»

Здесь, в этом диалоге двух стариков сенаторов, Великое имя упоминается просто как присказка, не больше. Всё, что они перечисляют и ценят, драгоценно, но либо как путь к сути, либо когда обрётшие суть смотрят на такие вещи, как на дары Господни. Всё названное сенаторами, как и вообще всё в этом мире, не может быть хорошим тогда, когда становится идолом. Клайв Льюис писал об этом в сказке «Расторжение брака»:

«В естественной любви есть то, что ведёт в вечность, в естественном обжорстве этого нет. Но в естественной любви есть и то, за что её можно счесть любовью небесной, и на этом успокоиться. Медь легче принять за золото, чем глину. Если же любовь не преобразишь, она загниет, и гниение её хуже, чем гниение мелких страстей… Есть только одно благо – Бог. Всё остальное – благо, когда смотрит на Него, и зло, когда от Него отвернется. Чем выше и сильнее что-либо в естественной иерархии, тем будет страшнее оно в мятеже. Демоны – не падшие блохи, но падшие ангелы. Культ похоти хуже, чем культ материнской любви, но похоть реже становится культом».

И Варсонофий Оптинский, будучи гениальным духовником, чувствует эту слабость людей его века и обращает свой удар именно туда, чтобы исцелить такую ложность восприятия, в которой его современники аристократы не видят ничего плохого. Они и так знают, что в мире есть красота. Старец хочет обратить их к её источнику.

Точно так, как, живи он сейчас, и мы услышали бы от старца советы читать классику, ходить в театр, смотреть достойные фильмы и избегать всевозможных детективов, сериалов и ток-шоу. Потому что современный человек, наоборот, измельчал до такой степени, что с ним часто невозможно говорить на высокие темы просто потому, что в его сердце нет ничего высокого и он полностью занят делами общества ложных человеческих отношений.

В христианстве существует невероятно высокая культура мысли и осмысления бытия. То значение человека, которое открывается в христианстве, и значение его высоких трудов умножения красоты и добра – самое высокое из всего, что знала человеческая мысль за тысячелетия истории, потому что высота христианства – Божественна.

Чтоб понять не только высказывание того или иного подвижника и мыслителя, но и контекст, и повод его речи, часто обращённый к конкретному, слушающему подвижника человеку, и соотнести его мысль с целостным восприятием христианских мудрецов и отцов, нужно каждый раз проделать определенный труд. Но в конце такого труда нас будет ждать только радость.

Мне приходилось видеть, что люди, даже имея возможность обратиться к известному им старцу, не делают этого, потому что боятся узнать волю Божью и Божью мысль, думая, что она принесет им боль. Но если они всё же отважатся узнать её, то вместе с ней к ним приходит и счастье.

Ф. Достоевский замечал, что люди, ждавшие приёма перед кельей святого Амвросия Оптинского, часто сидели хмурыми и боящимися, а выходили от старца ликующими и счастливыми. Такова мудрость святых отцов: она умеет приносить счастье всякому человеку, стремящемуся к добру.

Артём Перлик

Да ведь это меня святой Варсонофий вывел из театра!

Однажды поехал Павел Иванович в оперный театр по приглашению своего военного начальства. Среди развлекательного представления он вдруг почувствовал невыразимую тоску. Позднее он вспоминал: «В душе как будто кто-то говорил: «Ты пришёл в театр и сидишь здесь, а если ты сейчас умрёшь, что тогда? Господь сказал: В чём застану, в том и сужу… С чем и как предстанет душа твоя Богу, если ты сейчас умрёшь?»

И он ушёл из театра, и больше никогда не ходил туда. Прошли годы, и Павлу Ивановичу захотелось узнать, какое число было тогда, чья была память. Он справился и узнал, что была память святителей Гурия и Варсонофия, Казанских чудотворцев. И Павел Иванович понял: «Господи, да ведь это меня святой Варсонофий вывел из театра! Какой глубокий смысл в событиях нашей жизни, как она располагается – точно по какому-то особенному таинственному плану».

Где будет сокровище ваше, тут будет и сердце ваше

Были и ещё знаки. Зашёл как-то Павел Иванович в Казанский монастырь на исповедь и узнал случайно, что настоятеля монастыря зовут игумен Варсонофий. Когда Павел Иванович заметил, что это имя трудное на слух, ему ответили: «Чем же трудное? Для нас привычное… Ведь в нашем монастыре почивают мощи святителя Варсонофия и архиепископа Гурия…» С этого дня Павел Иванович стал часто молиться у мощей Казанского чудотворца, испрашивая у него покровительства себе: «Святителю отче Варсонофие, моли Бога о мне!» Посещая этот монастырь, он невольно обратил внимание на его бедность и стал помогать: купил лампадку, киот на большую икону, ещё что-то… «И так полюбил всё в этом монастыре! Воистину: где будет сокровище ваше, тут будет и сердце ваше».

Сколько благих семян было брошено!

Теперь сослуживцы уже не звали Павла Ивановича ни на пирушки, ни в театр. Зато у него появились маленькие друзья. Денщик Павла Ивановича, Александр, доброй души человек, помогал ему найти бедных детей, которые жили в хижинах и подвалах. Впоследствии Старец рассказывал: «Я очень любил устраивать детские пиры. Эти пиры доставляли одинаково и мне и детям радость… А так же я им рассказывал о чём-нибудь полезном для души, из житий святых, или вообще о чём-нибудь духовном. Все слушают с удовольствием и вниманием. Иногда же для большей назидательности я приглашал с собой кого-либо из монахов или иеромонахов и предоставлял ему говорить, что производило ещё большее впечатление… Перед нами поляна, за ней река, а за рекой Казань со своим чудным расположением домов, садов и храмов… И хорошо мне тогда бывало, — сколько радости – и чистой радости – испытывал я тогда и сколько благих семян было брошено тогда в эти детские восприимчивые души!»

Встреча с отцом Иоанном Кронштадтским

В Москве Павел Иванович встретился со святым и праведным отцом Иоанном Кронштадтским. Эта судьбоносная встреча запомнилась ему на всю жизнь, позднее он напишет: «Когда я был ещё офицером, мне, по службе, надо было съездить в Москву. И вот на вокзале я узнаю, что отец Иоанн служит обедню в церкви одного из корпусов. Я тотчас поехал туда. Когда я вошёл в церковь, обедня уже кончалась. Я прошёл в алтарь. В это время отец Иоанн переносил святые Дары с престола на жертвенник. Поставив Чашу, он, вдруг, подходит ко мне, целует мою руку, и, не сказав ничего, отходит опять к престолу. Все присутствующие переглянулись, и говорили после, что это означает какое-нибудь событие в моей жизни, и решили, что я буду священником… А теперь видишь, как неисповедимы судьбы Божии: я не только священник, но и монах».

Молитва святому

О, пречестна́я и свяще́нная главо́, Небе́снаго Иерусали́ма граждани́не, изря́дный уго́дниче Христо́в и вели́кий Оптинский чудотво́рче, преподо́бне о́тче Варсоно́фие! При́зри от Го́рних высо́т на на́с, смире́нных и гре́шных, во умиле́нии серде́ц к тебе́ прибега́ющих. Тебе́ бо моли́твенника благоприя́тнаго ве́мы ко Всеми́лостивому Бо́гу и ко Пресвяте́й и Пречи́стей Ма́тери Его́, Влады́чице на́шей Богоро́дице и Присноде́ве Мари́и. Вознеси́ о на́с твоя́ святы́я моли́твы ко Престо́лу Человеколю́бца Го́спода, дабы́ не поги́бнути на́м со беззако́нии на́шими, но обрати́тися к покая́нию и исправле́нию, да про́чее вре́мя жития́ на́шего земна́го не в рабо́те греху́ и страсте́м, но в де́лании за́поведей Его́ святы́х и в благоче́стии провожда́ем, и со благо́ю наде́ждою дости́гнем кончи́ны на́шея. В ча́с же сме́ртный наипа́че яви́ся на́м, о́тче, засту́пник благи́й, ускори́ на моли́тву о на́с, безпомо́щных, и помози́ на́м со Прича́стием Та́инств Боже́ственных ми́рную и благу́ю кончи́ну улучи́ти, гро́зная мыта́рства возду́шная безбе́дно прейти́ и унасле́довати Го́рнее Ца́рство.

Е́й, о́тче приснопа́мятный, не пре́зри на́с и не посрами́ упова́ния на́шего, но бу́ди о на́с предста́тель немо́лчный к Бо́гу. Па́стырю на́ш до́брый, упаси́ на́с бо́дренными твои́ми моли́твами и сохрани́ ненаве́тны от вся́каго зла́, да сла́вим неизрече́нное человеколю́бие Бо́га на́шего, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, и твое́ оте́ческое заступле́ние, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Так вот кто укажет мне, в какой монастырь поступить

Наконец утвердился Павел Иванович в мысли идти в монастырь, но в какой, куда – здесь была полная неопределённость. В период этих раздумий попался в руки Павлу Ивановичу один духовный журнал, а в нем — статья об Оптиной пустыни и преподобном старце Амвросии. «Так вот кто укажет мне, в какой монастырь поступить», — подумал молодой военный и взял отпуск.

Когда он только подходил к Оптинскому скиту, находившаяся в «хибарке» старца Амвросия одна блаженная неожиданно с радостью произнесла: — Павел Иванович приехали.

— Вот и слава Богу, — спокойно отозвался преподобный Амвросий… Оба они духом знали, что приехал будущий старец. Когда Павел Иванович пришёл в келью Старца, то нашёл там, кроме отца Амвросия ещё и отца Анатолия (Зерцалова). Оба они встретили его, как он вспоминал, «очень радостно», а недомогавший отец Амвросий даже встал, оказывая особый почёт приехавшему.

Здесь же, в «хибарке», и услышал Павел Иванович поразившие его слова преподобного: «Искус должен продолжаться ещё два года, а после приезжайте ко мне, я вас приму». Дано было и послушание – жертвовать на определённые храмы некоторые суммы из своего довольно высокого жалования полковника.

Наследие

Знаки того, что Варсонофий был избранником Божьим, сопровождали его всю жизнь. Известно, что Иоанн Кронштадский поцеловал руку тогда еще военному Павлу Ивановичу в предвидении принятия схимы и причисления к Оптинским старцам.

Варсонофий говорил людям о том, что вести праведную жизнь можно не только в стенах монастыря, но и в миру: избегать грехов, не поддаваться искушению, соблюдать пост внешний и внутренний, читать молитвы. Те, кто обращаются всей душой к Господу, будут обязательно услышаны на Небесах.

Варсонофий написал книгу «Духовное наследие», как послание людям о необходимости веры в промысел Божий и благодарении Господа за все, что Он посылает. Старец говорил о неслучайности событий. О том, как воспитать силу духа и бороться с искусом, о вторичности мирских благ, о том, что только следование законам Божиим может спасти человечество от гибели.

Из блестящего военного в одну ночь он стал старцем

В 1881 году Павел заболел воспалением лёгких. Когда, по просьбе больного, денщик начал читать Евангелие, последовало чудесное видение, во время которого наступило духовное прозрение больного. Он увидел открытыми небеса, и содрогнулся весь, от великого страха и света. Вся жизнь пронеслась мгновенно перед ним. Глубоко проникнут был Павел Иванович сознанием покаяния за всю свою жизнь, и услышал голос свыше, повелевающий ему идти в Оптину Пустынь. У него открылось духовное зрение. По словам старца Нектария, « из блестящего военного в одну ночь, по соизволению Божиему, он стал старцем».

К удивлению всех, больной стал быстро поправляться, а по выздоровлении поехал в Оптину. Преподобный Амвросий велел ему покончить все дела в три месяца, с тем, что, если он не приедет к сроку, то погибнет.

Дары от Бога

Варсонофий получил от Господа дар прозорливости и не уступал в этом другим старцам пустыни. Бог открывал ему все три времени в жизнях людей, приходящих к нему за помощью. Святитель видел душу как полотно, поэтому ему было проще направить мирянина на праведный путь, исцелить болезни, изгнать бесов. Этому дару старец был обязан непрерывному пребыванию в духовном подвиге через молитву, обращенную напрямую к Творцу.

Свидетели уверяли, что Варсонофия обнимало божественное пламя, когда в пустыни совершалась литургия.

• Однажды к добродушному праведнику обратилась дочь богатого помещика с просьбой благословить её на хороший брак. Старец оповестил её, что она получит самого лучшего жениха, которого только можно придумать. В течение года девушка встречала интересных и красивых мужчин, но дальше дружественных отношений дела не шли. Во время гражданской войны она переезжала вместе с родителями в другой город. По дороге девушка заболела тифом и умерла. Перед смертью она успела приобщиться Святых Тайн и обрести Христа, своего жениха.
• Когда Софья Лопухина была еще 16-летней девушкой, родители взяли её с собой в Оптину пустынь. Старец Варсонофий заприметил ребенка, вызвал к себе и подробно рассказал то, что ждет её в жизни, до мельчайших подробностей. Во второй раз Софья видела святителя, когда тот останавливался в Москве, направляясь в Голутвинский монастырь. Женщина получила в дар икону «Казанской» Богоматери, которую ей завещал сам Варсонофий после своей кончины. Софья Лопухина никогда не расставалась с этой священной реликвией, напоминающей о прозорливости преподобного святителя.

  

• Приближенные преподобного Варсонофия не раз видели, как святой прогонял бесов из тел несчастных страдальцев. В самых сложных случаях старцу приходилось тратить колоссальное количество собственной жизненной энергии, чтобы избавить человека от гнева сатаны. Бесноватые долго сопротивлялись исцелению, поносили святого невыносимой бранью, тряслись в неистовой ярости, называя обыкновенным полковником и желая растерзать его плоть. Однако святой всегда побеждал в подобных схватках с бесами, не жалея себя самого.

В своем последнем завещании преподобный отец просил, чтобы друзья и близкие простили его за прегрешения. Святой отметил, что он действовал в рамках сохранения божественных заветов и установлений древних подвижников. Варсонофий каялся о том, что был несовершенен и просил своих духовных чад следовать наставлениям мудрости и праведности.

Он особо подчеркивал:

«В деле просветления и достижения Царствия Небесного непременно поможет неугасаемая практика молитвы и чтение Святых Писаний. Уклонение от добродетелей и праведности хуже, чем принятие тысячи смертей. Необходимо проявить мужество в духовных подвигах, даже если сам ад восстанет против души».

Преодолел все препятствия

И вот тут начались препятствия. Поехал он в Петербург за отставкой, а ему предложили более блестящее положение и задерживают отставку. Товарищи смеются над ним, уплата денег задерживается, он не может завершить свои дела, ищет денег взаймы и не находит. Но его выручает старец Варнава из Гефсиманского скита, указывает ему, где достать денег, и тоже торопит исполнить Божие повеление. Люди противятся его уходу из мира, находят ему даже невесту. Только мачеха, заменившая ему родную мать, радовалась и благословила его на иноческий подвиг.

С Божией помощью, полковник Плиханков преодолел все препятствия и явился в Оптину Пустынь в последний день своего трёхмесячного срока. Старец Амвросий лежал в гробу в церкви, и Павел Иванович приник к его гробу.

Биография преподобного Варсонофия Оптинского

На протяжении всего жизненного пути святого Варсонофия Господь медленно, но верно вел его к развитию наивысшей духовности и силы веры. Добившийся значительных успехов и признания в миру, праведник дошел до Оптиной пустыни в зрелом возрасте. В течение всей земной жизни Бог подавал знаки будущему священнику, который имел дар замечать и понимать их.

Происхождение и детские годы

В 1845 году в семье зажиточного самарского торговца родился сын. Мать мальчика не пережила роды, а младенца, нареченного Павлом, тотчас окрестил священник. Отец новорожденного происходил из знатного казачьего рода, прародители которого принадлежали богатому сословию. В семье Павла, где царила добродетель, все искренне верили в Бога. Особо почитали в семье Плиханковых образ Казанской Божьей Матери, считая святыню покровителем рода.

Овдовевший отец женился второй раз на добродетельной и верующей женщине, которая воспитала мальчика как родного сына. Паша с ранних лет ходил с матерью в церковь, слушал молитвы женщины в стенах дома и уже в детские годы был истинным православным христианином.

Когда мальчику было 5 лет, с ним произошло первое знаковое событие, о котором он рассказывал, будучи взрослым. Павел гулял с отцом на территории охраняемого сада, как к ним подошел неизвестный странник со словами о том, что мальчику предначертано «выводить страждущие души из ада». После пророчества незнакомец исчез, и найти его не смогли.

В девятилетнем возрасте Павел поступил в гимназию, где числился прилежным, способным и старательным учеником. Рано утром до начала занятий он выходил в березовую рощу и молился Господу.

Служба в армии

После окончания гимназии юноша поступил в военное училище, а блестяще его окончив – на офицерские курсы. Карьера Плиханкова в армии складывалась успешно. Он был профессионалом военного дела, пользовался почетом и авторитетом среди сослуживцев, которые не переставали удивляться отшельническому образу жизни статного полковника.

Павел Иванович имел хорошее жалование, но был далек от мирских удовольствий. Значительную часть довольствия тратил на восстановление храмов и помощь детям-сиротам. В комнате военного, по убранству напоминающую келью инока, было много книг, в том числе православных, и икон.

Обращение к Богу

С годами офицер утвердился в желании уйти в монашество. Когда встал вопрос о выборе обители, Павел Иванович прочитал статью о старце Амвросии, проповедовавшем в Оптиной пустыне. Не мешкая, он отправился в благое место. Старец Амвросий предвидел прибытие Павла, встретил его с радостью и почтением. Преподобный велел ему приезжать через 2 года.

Вернувшись, полковник продолжал молиться и изучать духовную литературу, посещать церковные богослужения. Он занимался благотворительностью, оказывал помощь в восстановлении православных церквей.

В возрасте 36 лет военный заболел пневмонией. Во время тяжелой болезни он просил денщика читать Евангелие. В этот момент у военного случилось видение открытия небесных врат. Павел услышал глас Божий, направивший его в Оптину пустынь, куда он и поспешил после выздоровления.

Путь в Оптину

По прибытии в скиту праведника встретил святой старец Амвросий и согласился принять его, отведя 3 месяца на решение служебных дел. По истечении срока он должен был вернуться в святое место без опоздания. Когда же офицер подал рапорт об увольнении, его решили повысить в звании с увеличением довольствия.

Павел Иванович не поменял решения, но возникли непредвиденные финансовые трудности. Выплату жалования задерживали, окружение тоже не желало его отпускать. Преодолев препятствия, с благословением названной матери, он приехал в Оптину пустынь в последний день отведенного срока.

Оптинский старец

В возрасте 48 лет послушника постригли в рясофор, а еще через 7 лет он принял монашеский постриг и был наречен Варсонофием. Спустя 2 года был рукоположен в сан иеродиакона, а вскоре и иеромонаха. В том же году он стал помощником старца и духовным наставником в Шамординской женской обители. Последующие 3 года отец Варсонофий провел в госпитале имени Серафима Саровского, где отпускал грехи раненым и отпевал умерших солдат.

Вернувшись в скиту в 1907 году, он получил сан игумена и, по решению Святейшего Синода, стал настоятелем Оптинской обители. Об отце Варсонофии к тому моменту знали в разных уголках России. В скит приезжало множество верующих в надежде получить исцеление, отпущение грехов и найти ответы на терзающие душу вопросы.

Старец, достигший наивысшего уровня духовного развития, видел паломников насквозь, заранее знал о причине визита с подробностями их жизни. Заглядывая с помощью молитвы в людские души, Варсонофий творил чудеса:

• исцелял телесные недуги;
• изгонял из людей бесов;
• направлял растерянные души на путь истинный;
• поднимал падших.

Старец видел все человеческие грехи, даже если их тщательно скрывали прихожане, и рассказывал события в подробностях. Паломники выходили от Варсонофия с облегчением и благодатью.

Святой покидал скиту крайне редко, лишь по делам послушания. В 1912 году Варсонофия назначают настоятелем Свято-Голутвинской Богоявленской монашеской обители. В просьбах остаться в Оптине хотя бы послушником старцу отказали. Находятся те, кто жалуются и на истинных праведников.

Вверенный Варсонофию монастырь был запущен и, с тоской в сердце по ските, святой начал восстанавливать обитель. Народ по-прежнему шел к старцу, который принимал всех и помогал страждущим. В стенах обители святой чудесным образом исцелил глухонемого юношу.

Кончина

Вскоре после принятия монастыря старец тяжело заболел. Он отказался от лечения, терпел муки и молился, говоря о том, что ему известен исход и «он уже на кресте». В апреле 1913 года Варсонофий скончался. Похоронили старца в Оптиной пустыне.

Скорби послушника

Десятого февраля 1892 года Павел Иванович был зачислен в число братства Иоанно-Предтеченского скита и одет в подрясник. Каждый вечер в течение трех лет ходил он для бесед к старцам: сначала к преподобному Анатолию, а затем к преподобному Иосифу, преемникам старца Амвросия. Новый послушник не позволил себе никаких подготовительных этапов и сразу начал подвижнический образ жизни. Видя стремительное духовное возрастание инока, враг рода человеческого начал делать всё возможное, чтобы привести его в отчаяние и изгнать из скита. Он восстанавливал против него некоторых братьев. Послушник Павел не поддавался, вёл себя смиренно, однако, многого ему это стоило.

Духовное чадо отца Варсонофия, отец Никон, позднее записал в своём дневнике: «Сейчас мне Батюшка говорил о том, как он переносил скорби, когда был послушником. Переносил Батюшка скорби, рассуждая так: «Должно быть, я достоин этих всех скорбей. Значит, все они нужны, чтобы смыть с меня гордыню и прочие страсти». Переносил Батюшка скорби, никому не говоря о них, не жалуясь, стараясь не озлобляться на обидчиков. Мало того, чтобы только перенести оскорбления, надо позаботиться и о том, чтобы не озлобиться на нанёсшего оскорбление. «Иногда, — говорил Батюшка в другой раз, — приходилось так, что впору уходить из Скита, — но я решил лучше умереть, нежели уйти. Я имел твёрдую надежду на Бога и Его Пречистую Матерь. Встану, бывало, перед Казанской иконой Божией Матери, помолюсь – и легче мне станет».

Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Варсонофию, старцу Оптинскому

Предназначен для келейного чтения

Находится на рассмотрении в Комиссии по акафистам при Издательском Совете Русской Православной Церкви.

Кондак 1

Избранный воине Христов и чудотворче, преподобне отче наш Варсонофие, иже праведным житием твоим полки бесовския низложил еси и Русь Святую на стезях благочестия утвердил еси.

Похвальная тебе приносим пения, ты же, яко имея велие дерзновение ко Господу, от всяких нас бед свободи, любовию зовущих:

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Икос 1

Лик Небесный воспевает богоугодное твое житие, зане от рождения избран был еси светити миру подвиги благочестия.

Еще во отрочестве твоем старец богомудрый прорече о тебе, «яко отроча сие многия души избавит от огня геенскаго».

Темже поминающе душеспасительныя твоя подвиги, с вои небесными совокупляющеся, похвальная тебе вопием:

Радуйся, чадо, млеком благочестия напоенное; радуйся, овен, хлебом премудрости упитанный.

Радуйся, молитвою церковною от млада материю окормленный; радуйся утреневавый Богу во умилении сердечнем.

Радуйся, на пажити церковней собравый крины благочестия; радуйся, рaлом любомудрия искоренивый страстей нечестие.

Радуйся, елень, на горы боговедения востекий; радуйся, яко воды смиренномудрия тамо испил еси.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 2

Сердце имея любвеобильное, нищим и сирым детям сострадал еси, отче Варсонофие. Памятуя, яко таковых есть Цapствие Небесное, угощения им сладкая учреждал еси, пищею земною питая их телеса, в души же их влагая пресладкая Божественная словеса.

Темже сирии дети, зряще о них таковое промышление, Богу, питателю всех, возсылаху хвалу: Аллилуия.

Икос 2

В чине воинстем служа отечеству, образ благочестия русскому воинству был еси, откровением же свыше, яко апостол Павел, к почести вышняго звания позван быв. Таковому о тебе промышлению Божию чудящеся, сице тебе вопием:

Радуйся, христолюбиваго воинства добльственный поборниче; радуйся, оптинскаго ангелоподобнаго полка мудрый наставниче.

Радуйся, отечеству благомощное заступление явивый; радуйся, монашествующих духовным бранем искусно научивый.

Радуйся, с небесе Божественным откровением облиставыйся; радуйся, озарением небесным духовно преобразивыйся.

Радуйся, мечу ярости Божественныя на богопротивныя; радуйся, щите духовный, о немже сокрушаются стрелы разженныя.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 3

Житие мирское благочестно управив, отче Варсонофие, волю Божественную о себе взыскати восхотел еси. Темже благословением праведнаго Иоанна, пастыря Кронштадтскаго, священство тебе предуказася, и Гефсиманским старцем Варнавою брак духовный предречеся, в немже душу твою Жениху Христу уневестил еси, поя Ему: Аллилуия.

Икос 3

В Скит Предтечев притек, яко елень жаждущий, измыл еси тину страстей покаяния водою, разум же духовный почерпнул еси от богоносных старцев Оптинских, в возраст мужа духовнаго приспевый.

Темже богоразумие твое похваляюще, сице тебе рцем:

Радуйся, от сует мирских, яко лань от тенет, устремивыйся; радуйся, яко на Иордан мысленный в Скит Предтечи притекий.

Радуйся, богоносным старцем, яко железо ковачу, душу свою вручивый; радуйся, послушанием, яко ключом, дверь страстей затворивый.

Радуйся, божественной воли желание постигнувый; радуйся, на недвижимем камени смирения себе утвердивый.

Радуйся, постом и бдением главы змиев сокрушивый; радуйся, Ангельския силы рачением своим возвеселивый.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 4

В чине Ангельстем водворивыйся в пустыни Оптинстей, яко бронею обложился еси постническим житием, и ратоборством искусным низложил еси козни диавольския, песнь победную поя Богу: Аллилуия.

Икос 4

Силою Свыше препоясався, преподобне, и крест на рамо взем иноческих скорбей, доблемудро попрал еси вся искушения бесовская и к почести вышняго звания победоносно потекл еси. Темже венец похвал исплетающе, сице тебе вопием:

Радуйся, святоотеческим учением, яко диадимою, увенчавый разум; радуйся, Ангелоподобными добродетельми украсивый душу.

Радуйся, иноческое житие херувимски пламенне возлюбивый; радуйся, предание богоносных старцев яко мед духовный пивый.

Радуйся, смиренномудрия камень краеуголен во глубине души утвердивый; радуйся, молитву, яко меч духовный, трезвением изостривый.

Радуйся, псалмопением непрестанным демонская вышения смиривый; радуйся, яко трудолюбными подвиги храмину добродетелей совершил еси.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 5

Богоносному старцу Анатолию прилепивыйся любовию душевною, и добродетельным его житием душу свою снабдив, яко чадо возлюбленное дары сыноположения приял еси от него пребогатыя, духодвижною молитвою благодарно Богу вопия: Аллилуия.

Икос 5

Яко мудрый пастырь бразды правления скита Оптинскаго приял еси, и стада монашествующих духозлачным учением окормил еси, темже братия, видяще благодать старчества, на тебе почивающую, единогласно воззваша тебе таковая:

Радуйся, терпеливодушно понесый гонения, яко старец Лев; радуйся, украшенный смиренномудрием, яко старец Макарий.

Радуйся, розго, процветшая благословением старца Амвросия; радуйся, верный помощниче и жезле старости преподобнаго Иосифа.

Радуйся, возлюбленное чадо старца Анатолия; радуйся, духовный друже и сотаинниче старца Нектария.

Радуйся, богомудрый управителю скита по заветам старца Моисея; радуйся, любвеобильный авво, воспитавый Никона исповедника.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 6

Солнце Правды предуготови тя, яко стрелу избранну, и к темнонеистовым языкам тя устрели. Ты же молитвами своими христолюбивому воинству на враги споборствовал еси, раненых воев Таинами церковными пастырски снабдевая.

Темже славит тя страна Российская и Богу победно вопиет: Аллилуия.

Икос 6

От востока солнечнаго возвращся, добропобедне Варсонофие, нощебденныя своя возставел еси подвиги и яко полная луна добродетельми сияя в нощи, Амалика мысленнаго умертвил еси смиренными своими моленьми.

Темже подвиги твоя добльственныя восхваляя, велегласно тебе зовем:

Радуйся, стрела избранная, уязвившая древняго змия; радуйся, звездо Православия, озарившая народы неверныя.

Радуйся, христолюбивому воинству на враги соодоление; радуйся, церковными Таинами тех укрепление.

Радуйся, покаяния проповедниче радостотворный; радуйся, чудодейственный исцелений источниче.

Радуйся, яко молитвою уврачевал еси страждущих; радуйся, яко псалмопением усмирил еси враждующих.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 7

Яко безкровное мученичество, житие монашеское совершив, достигл еси безстрастия пристанища. Сего ради дар пророчества излия на тя Господь и яко светильник разсуждения постави тя на свещнице церковнем, да светиши в греховней нощи и заблуждшия ко стезям благочестия наставиши, еже славити им Бога и вопити Ему: Аллилуия.

Икос 7

Бурю греховную, имущую вскоре сокрушити землю русскую, твоима духовныма очима прозрел еси.

Темже, яко новый пророк, к покаянию увещал еси приступити людей заблуждших, верных же укреплял еси претерпети достойно скорби грядущия.

Сего ради яко утешителя богодухновеннаго поем тя суща:

Радуйся, мастию Духа Святаго помазанный пророче; радуйся, исполненный Божественных откровений небесный человече.

Радуйся, духовным взором сердца человеческая испытуяй; радуйся, покаянием чистосердечным грешники врачуяй.

Радуйся, разсуждения духовнаго светлейшее обиталище; радуйся, Божественных Таин достойное приятелище.

Радуйся, Оптинскаго старчества чистейшее зерцало; радуйся, народа русскаго православное забрало.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 8

Яко незлобиваго агнца во объятия своя приим пришедшаго к тебе Никона, предуставленнаго исповедника Оптинскаго. Емуже и предрекл еси, колико имать пострадати о Христе, в немже сотаинника себе обрел еси и ученика благопослушнаго, иже и ныне не отлучився от тебе, но в горнем присно ликуя, песнь согласную поет с тобою: Аллилуия.

Икос 8

Пастырскую хитрость восприим, богомудре отче, овцы Христовы на злачных пажитех благодати упасл еси, и словесным учением твоим, яко медоточным пивом, соль спасительнаго пути преложил еси на сладость им.

Сего ради агнцы словесныя новомученическому стаду возрастил еси, с нимиже похвалами тя венчаем сими:

Радуйся, пастырю незлобивых агнцев; радуйся, губителю невидимых волков.

Радуйся, крест носивый, яко похвалу Христову; радуйся, плоть распявый со страстьми и похотьми.

Радуйся, новомучеников Оптинских богодухновенное удобрение; радуйся, священно-иноков боголепное украшение.

Радуйся, Никона венче златокованный; радуйся, собора Оптинскаго каменю богоизбранный.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 9

Радость ангельская на небеси явися о житии твоем святем; отче преподобне, демоном же скорбь велика бысть, егда умножил еси пастырския твоя подвиги. Темже многия души от власти демонския тобою свободившася, в лице спасаемых воспеша Богу: Аллилуия.

Икос 9

Мудрецов века сего яко буесловящих обличил еси, помышляющих о Творце своем яко не сущем, чудодействы же своими торжество веры показал еси, егда разверзл еси слух глухонемому.

Темже сердечная наша ушеса отверзи ко слышанию слова Божия и приими похвальныя сия словеса, от любве тебе приносимыя:

Радуйся, ангельския крепости исполненный подвижниче; радуйся, демоном нанесый язву всегубительную.

Радуйся, верным подаваяй светозарное просвещение; радуйся, разоряяй тьму нечестиваго неверия.

Радуйся, Божественных чудес изрядный дародателю; радуйся, Богодостойное приятелище благодати.

Радуйся, егоже рака кипит, яко источник исцелений; радуйся, имже до ныне творятся преславная знамения.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 10

Видя богомерзкое нечестие мира сего и хотя прелести углия угасити, отверзл еси медоточивая твоя уста и сладкоглаголивых поучений источил еси реки. Сего ради грешницы отвратишася от греха, вернии же к высоте боголюбиваго устремишася благочестия, песнь сладчайшую Богу поюще: Аллилуия.

Икос 10

Добре упасл еси стада монашествующих на пажитех животных, и миру явился еси яко свет вторый.

Сего ради пастырскаго посещения твоего просим, еже избавити от лютаго миродержца стадо твое и от прелесных его сетей. Да в крове крил твоих молитвенных хранимии, сице тебе вопием:

Радуйся, яко стада монашествующих напитал еси духовною пищею; радуйся, яко мирския напоил еси евангельским млеком.

Радйся, благозвучная цевнице, добродетель целомудрия воспевшая; радуйся, Предтечева секира, посекая корения страстей.

Радуйся, яко стрела огневидная поразил еси воздушных князей; радуйся, яко красными ногами сокрушил еси главы невидимых змиев.

Радуйся, источниче, к немуже притекают жаждущии утешения; радуйся, огнь, имже попаляются хврастия сластей.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 11

В Горний Иерусалим восход свой устрояя, скорбми безмерными обложился еси, яко терновым венцем. Поношения подъял еси и оклеветания, даже до смерти крест послушания понесый.

Темже страдания твоя воспевающе, Богу, укрепльшему тя, благодарно поем: Аллилуия.

Икос 11

От обители твоея отгнан был еси завистию диавола и в Старо-Голутвенней пустыни яко премудр вертоградарь водворился еси.

В нейже крины прекрасныя насадив благочестия, в райския обители духом отшел еси.

Мощи же твоя святыя Оптина пустынь, яко победоносный трофей, в недро свое прият, имиже красуется ныне и во умилении велегласно тебе вопиет:

Радуйся, яко благоцветущий вертоград Оптину пустынь возделавый; радуйся, возрождение в Голутвину пустынь, яко масличную ветвь, принесый.

Радуйся, блаженство гонимых правды ради стяжавый; радуйся, кротостию Иисусовою и любовию враги победивый.

Радуйся, голубе предобрый, паряй над сению креста; радуйся, яко в крове крил твоих мирствуют чада твоя.

Радуйся, идеже есть тело твое, ту привитают духовнии орли; радуйся, идеже ублажаема память твоя, ту пребываеши духом твоим.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 12

Яко труба добропобедная, проповедует подвиги твоя Пустынь Оптинская, старцы прославленная. В нейже ангельски пожив и на небеса взят быв, Ангелы и собору Оптинских отцев вменился еси, песнь всесличную с ними поя: Аллилуия.

Икос 12

Яко щит необоримь, предстательство твое за ны, отче преподобне, и молитвенное ходатайство твое яко меч духовный, бесов поражаяй.

Сего ради испроси нам благодать у Всемилостиваго Царя Христа Бога, еже возмощи нам противитися всем кознем врага и одеяни во оружия света стати, возвещающе тебе победная сия:

Радуйся, победа невоеванная, свыше к нам сходящая; радуйся, венец присноцветущий добре подвизающимся.

Радуйся, яко на мысленнаго Амалика ратуеши с небеси; радуйся, яко варварская шатания упраждняеши на земли.

Радуйся, невидимое вспоможение иноческому ополчению; радуйся, бесов многоплачевное поражение.

Радуйся, яко тобою Оптинское старчество благоукрасися; радуйся, яко тобою житие наше помраченное просветися.

Радуйся, Варсонофие, Оптинскаго старчества боголепное украшение.

Кондак 13

О непобедимый стратилате Небеснаго Царя Христа, богомудре старче Варсонофие! Тебе акафистное пение сие приносяще, усердно просим тя, яви нам благомощное твое заступление и всем, любовию тя почитающим, испроси у Господа оставления грехов и ангельския крепости в подвизех, да возможем непреткновенно пети Господу сил: Аллилуия.

(Трижды, затем икос 1 и кондак 1).

Молитва

О пречестная и священная главо, Небеснаго Иерусалима гражданине, изрядный угодниче Христов и великий Оптинский чудотворче, преподобне отче Варсонофие!

Призри от Горних высот на нас, смиренных и грешных, во умилении сердец к тебе прибегающих.

Тебе бо молитвенника благоприятнаго вемы ко Всемилостивому Богу и ко Пресвятей и Пречистей Матери Его, Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии.

Вознеси о нас твоя святыя молитвы ко Престолу Человеколюбца Господа, дабы не погибнути нам со беззаконии нашими, но обратитися к покаянию

и исправлению, да прочее время жития нашего земнаго не в работе греху и страстем, но в делании заповедей Его святых

и в благочестии провождаем, и со благою надеждою достигнем кончины нашея.

В час же смертный наипаче явися нам, отче, заступник благий, ускори на молитву о нас, безпомощных, и помози нам со Причастием Таинств Божественных мирную и благую кончину улучити, грозная мытарства воздушная безбедно прейти и унаследовати Горнее Царство.

Ей, отче приснопамятный, не презри нас и не посрами упования нашего, но буди о нас предстатель немолчный к Богу.

Пастырю наш добрый, упаси нас бодренными твоими молитвами и сохрани ненаветны от всякаго зла, да славим неизреченное человеколюбие Бога нашего, Отца и Сына и Святаго Духа, и твое отеческое заступление, во веки веков. Аминь.

Иная молитва

О священне воине и богомудрый отче наш Варсонофие, Оптинскаго старчества венценосный поборниче. Ты славу мира сего не возлюбив, ниже почести и житие разслабленно, но воинскую честь соблюд до конца и земное тризнище оставив, ввоинился еси Царю Христу и со безплотными Ангелы на демоны ратовал, и победы почести приял еси.

Темже под твое предстательство, яко под крепкий щит, прибегаем, и на лук молитв твоих надеющеся, молим тя, отче преподобне, утеши ны яко отец чадолюбивый, и яко сынов нас утверди, облегчая скорбь належащую, избавляя от нужд души наша.

Даждь нам твоему житию последовати и неуклонно соблюсти предания святых отец, ихже ты заповедал еси блюсти даже до смерти.

Ей, отче, буди нам поборник в мысленных бранех наших, ихже ведем со страстьми и духами лукавыми, яко немощни есмы и неискусни.

Ты же, яко искус послушания прошед и благодать старчества унаследовав, можеши и нам искушаемым помощи.

Да под кровом молитв твоих храними, воспоем и прославим Подвигоположника нашего Господа Иисуса Христа со Отцем и Животворящим Его Духом всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Оставляя комментарий, Вы принимаете пользовательское соглашение

Все степени иноческие

Преподобный Анатолий дал новоначальному послушание быть келейником иеромонаха Нектария, последнего соборно избранного старца Оптиной того времени. Около отца Нектария его келейник прошёл в течение десяти лет все степени иноческие: через год, двадцать шестого марта 1893 года, Великим постом послушник Павел был пострижен в рясофор, в декабре 1900 года по болезни пострижен в мантию с именем Варсонофий, двадцать девятого декабря 1902 года рукоположен в иеродиакона, а первого января 1903 года был рукоположен в сан иеромонаха.

В 1903 году преподобный Варсонофий был назначен помощником старца и одновременно духовником Шамординской женской пустыни и оставался им до начала войны с Японией.

следующая>>