Cхиархимандрит Илий (Ноздрин) об оптинских новомучениках, убиенных на Пасху 1993 года:
Уже написано три книги. Но я расскажу то, что знаю и видел. Это, конечно, было заказное убийство, специально подготовленное с той целью, чтобы воспрепятствовать возрождению Оптиной пустыни. Тогда много пакостили: фонари разбивали, в окна бросали камни. И это убийство было чьим-то заданием. За него, вероятно, заплатили деньги. Не знаю здравствует ли ныне, нет этот убийца? Приурочили злодеяние преднамеренно к Пасхе, чтобы помрачить радость торжества. Так было и раньше, особенно в первые годы после революции, перед великими праздниками около церквей устраивали дебоши. В мою бытность в Саратове в Троицкий собор бросали дымовую шашку. Не пускали в храм молодежь, чтобы она не прививалась к Церкви. Так и здесь — убийство было совершено с умыслом отвратить ищущих христианского совершенства от монашеского пути. Кончилась пасхальная ночная служба, и уже готовились к ранней утренней Литургии. Иеромонах Василий шел исповедовать в скит Иоанна Предтечи. Иноки Трофим и Ферапонт уже благовестили. Убийца был навеселе. Дерзко совершал свое дело. Сначала ударил ножом иноков-звонарей, потом кинулся на отца Василия. Одна женщина рассказывала: она видела зверя, бежащего от убиенных, перелазиющего через стену монастыря.
Тела иноков Трофима и Ферапонта увезли в Козельск. А отца Василия как умирающего внесли в Введенский храм, где истекая кровию, он лежал на полу. Его состояние не имело ничего общего с трагическим испугом, бывающим при внезапной кончине. У него было очень спокойное лицо. Он не произносил особого стона, ну, немножко совсем, как дитя, давал знать о претерпеваемом. Я видел, как он умирал, — лицо его источало мир. Очевидно иеромонах Василий был предрешен у убийц в качестве жертвы. Но также ни для Трофима, ни для Ферапонта — ни для кого из этих троих смерть не была неожиданной. Она никого из них не застала врасплох.
После Пасхальной ночи, вознеся молитвы и созвав на молитву мир, они спокойно ушли. За иноков Трофима и Ферапонта мы попросили в Козельском морге, чтобы их тела не резали дополнительно, не проводили над ними никаких испытаний.
Потом братьев хоронили. По-человечески это очень печальный момент оптинской истории. Как можно поднять руку на брата? За что было убивать монахов? Они и мизинцем никого не тронули. Делали только добрые дела. И в кончине уподобились Спасителю, пострадав, как и Он, безвинно. Ясно, что злодеяние было направлено собственно на монастырь. Цель — разорение монашества как духовной семьи: другие не потянутся, не придут, не останутся в монастыре. Таков план этого демонического восстания против Богоустановленного образа жития. Так себя выдает зависть диавола к ищущим спасения, ненависть бесов по отношению к следующим за Христом. Над могилой убиенных возвели часовню. Они — мученики.
И приходя к братиям на могилу, собеседуя и прося, люди чувствуют молитвенную помощь. Души их у Бога. Царствие Небесное иеромонаху Василию, иноку Трофиму, иноку Ферапонту.
Вопросы схиархимандриту Илию:
— Зачем, в какое нам назидание Господь попустил такое зло, это убийство?
— Идёт борьба. Есть диавол, есть его слуги. Всё это тёмное не могло не реагировать на начало возрождения монастыря. Раньше диавол действовал через систему госатеизма — разгоняли, арестовывали, расстреливали монахов. Сейчас этого нет, значит, те, кто не хочет верить в Бога, добровольно подчиняют себя сатане. Был в истории Церкви период первохристианства — первые четыре века после Рождества Христова. Тогда язычество боролось против веры Христовой. Так и теперь. Тогда были свои мученики, мученицы, и ныне они есть.
— Что является главным для современных христиан? Что нам сейчас делать?
— Больше того, что сказано в Евангелии, не скажешь. Для спасения каждый должен приобрести определённый багаж духовного опыта. Сравните смерть праведника и смерть грешника. Состояние безотрадности, в котором умирает последний, и то, в какой радости отходят ко Господу души христиан. Как молитва, так и грех не только индивидуален, но имеет космическое значение.
— Батюшка, если для Самого Бога так важна наша свобода, почему монахи отсекают свою волю? Почему не противятся злу, идут под нож или претерпевают мученичество изо дня в день?
— Монах предаётся послушанию, чтобы пресечь свою гордыню — корень всех зол, самую зловредную функцию души.
Иеромонах Василий (Росляков)
«Разсеки Словом Твоим каменную утробу мою, порази камень сердца моего и изведи источники слез». Плакал ли иеромонах Василий, рассеченный ножом убийцы, умирая в Введенском храме? Нет. Обладая величайшим, согласно учению свт. Игнатия (Брянчанинова), даром Бога человеку — даром слова, он написал главное — Покаянный канон. Эта строчка оттуда, предшествует которой моление к Рекшему «без Мене не можете творити ничесоже» — пройди во уды моя! Причастившись Святых Христовых Таин, иеромонах Василий умер во Христе. Вышел из тела и водворился у Господа (2 Кор 5:8), реализовав на апогее своей жизни формулу прп. Силуана Афонского «жить по-христиански нельзя; по-христиански можно только умирать». Сначала — для мира: о ту пору еще Игорь Росляков оставил там блестящую карьеру и титулы, достойные дориношения, хотя бы от игроков собственной команды. Потом — в монастыре, сораспинаясь каждый день Христу, чтобы на Страстную Пятницу 1993 года звучно боязливым еще огласить с амвона: «Се восходим во Иерусалим» (Мк. 10:33). Было иеромонаху Василию 33 года.
Инок Трофим (Татарников)
Трофим — он из той солнечной породы людей, которая световую активность сохраняет даже под клобуком. Монах этот тайну Христову являл для всех. «Всем бых вся» (1 Кор. 9:22), был силен для немощных. Его молитв боялись даже колорадские жуки: когда он вспахивал огороды всем оптинским старушкам, полосатые вредители разползались. Будучи оптинским звонарем, — звонница тогда в Оптине располагалась прямо на земле, и его появление само было подобно колокольному звону, — был эпицентром притяжения малышни и подростков окрест. Из монастыря такого, разумеется, выгнали, но из монашества он не ушел. Поэтому его вернули обратно и постригли Леонида в иночество с именем Трофим. Но «питомец» (так переводится с греческого его новое имя), вскармливаемый от Святых Христовых Таин, продолжал по-царски расточать подарки. Причем не только припасенные к праздникам прибаутки да платки для непереводившихся вокруг него детворы и бабулек. Когда в Оптине испекли свой первый хлеб, а пекарем был Трофим («кормилец» — второе значение имени), он пригласил на пир всех. И когда насытились (Ин.6:12)… епитимию нес за всех. Получив лишь «начаток святого образа», стяжал многокрестие.
Инок Ферапонт (Пушкарев)
Вся жизнь инока Ферапонта прикровенно связана с присутствием Девы Марии. Он и сам: кроток, тих и молчалив. Родился младенец 4/17 сентября в день празднования иконы Божией Матери «Неопалимая купина». На 40-ой день чудом в те коммунистические времена крещен был с именем Владимир (слав. «правящий миром»). В зрелом возрасте подвизался при Кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы, чтобы получить рекомендацию на монашество в Оптиной Введенской пустыни, исполняя при храме самое простое послушание — убирал общественные туалеты. Когда рекомендация от владыки Владимира, ныне митрополита Киевского и всея Украины, была получена, отправился в Оптину, где в 1991 году на Кириопасху — редкое совпадение праздников Пасхи и Благовещения — был одет в подрясник. В октябре того же года на Покров Пресвятой Богородицы был пострижен в иночество с именем Ферапонт («слуга») в честь прп. Ферапонта Белозерского — основателя двух монастырей Рождества Пресвятой Богородицы. Ему первому оружие пройде сердце, но говорим мы об этой Альфе всегда как об Омеге: Монах — это тайна Пресвятой Богородицы.
Путь к Богу
Игорь взрослел. Для него, как и для всякого приходящего в совершенный возраст человека, мир открывался по-иному. Прошла беззаботная детская мечтательность, а на ее место заступила суровая действительность. Ненасытный мир с его безбожным лукавством, алчностью и корыстью, который, по слову Апостола, весь лежит во зле (1 Ин. 5, 19), все чаще открывал пред юношей свое настоящее лицо.
Мало-помалу, посредством различных скорбей и искушений, дает Бог человеку познать, что жизнь наша есть пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иак. 4, 14). И если человек проводил ее в наслаждениях греховных, предаваясь беззаконию и нечистоте, то душа его исполнится зловонной испарины и будет вечно пребывать в смраде своих страстей, жегомая мучительным огнем. Напротив, душа праведная, как благоухание кадильного дыма, приносимого в жертву Единому Всемогущему Богу, обрящет вечную радость и веселие райское.
По окончании школы Игорь выступал на соревнованиях за команду автозавода. Позже, поступив на факультет журналистики, стал играть за университетскую команду. Учась в университете, Игорь очень скоро понял, что журналистом работать не сможет: писать лживые статьи он не хотел, а бороться в одиночку с закостенелой неправдой не видел смысла. Единственным утешением для души в то время по-прежнему оставалось ночное созерцание таинственных звезд, которое сопровождалось рождением новых стихов-размышлений.
Бывало так, что ранней весной Игорь открывал окно и с наслаждением вдыхал свежую ночную прохладу. Последний весенний снег искрящимися снежинками падал на пол, и на подоконнике вырастали тонкие хрустальные сосульки. Удивительное небесное мерцание вызывало чувство умиротворения, и на душе становилось легко и спокойно. Воистину говорит пророк: Небеса поведают славу Божию (Пс. 18, 2). И для этого не нужно ни знание языков, потому как у неба один язык, известный каждой душе, ни музыкальной грамоты, так как песня небес звучит в каждом сердце стройной, незабываемой мелодией. И как тот, кто слышал прекрасное пение, дарующее душе неописуемую радость, вряд ли стал бы поносить певца, а наоборот, испытывал бы к нему добрые чувства, так и истинная любовь к творению незримо переходит на Творца.
Всякое время года имеет свою красоту. Но Игорю все же ближе была осенняя пора. Она напоминала о том, что у каждой вещи есть не только начало, но и конец, и все подлежит тлению, кроме души. Он уже начинал понимать, что тело христианина, подобно осеннему древу, на время умирает, чтобы воскреснуть райской весной для вечного лета. Иногда вечерами Игорь гулял по осеннему Кузьминскому парку, вороша листву, наслаждаясь красотой осенней природы и размышляя над ее тайнами и загадками. В такие вечера он приходил домой особенно задумчивым. Заботливая мама, замечая его грусть, спрашивала: «Отчего ты сегодня какой-то невеселый?» Но Игорь спешил уйти в свою комнату, стремясь побыть наедине со своими раздумьями. Он снова садился у окна, брал в руки карандаш и писал стихи. А когда становилось особенно грустно, начинал благодарить и славить в рифму все благое. И – о, чудо! – от этого на душе становилось светло и легко. «Печаль века сего имеет человек оттого, что не благодарит Бога, – говорил он, будучи уже иеромонахом, – апостол Павел призывает нас благодарить за все и радоваться, непрестанно взывая ко Господу покаянным сердцем».
Особенно любил Игорь прославлять «Россию избяную» – древнюю Святую Русь. О том, как дорога была ему Россия, свидетельствуют многие стихи, написанные им в то время искренне и от чистого сердца.
Иногда он уезжал куда-нибудь в деревню и там, несмотря на плохую погоду, подолгу гулял под дождем, а на вопрос, как он может столько времени проводить на улице в такое ненастье, с улыбкой отвечал: «Это моя погодка!» И действительно, это была «его погодка». Мокрые, опустевшие деревенские улицы, неповторимое благоухание и шелест осенней листвы под дождем доставляли душе его удивительное тихое чувство.
Однажды, будучи на соревнованиях в Голландии, Игорь познакомился с молодой переводчицей – голландкой. Они стали переписываться. Вскоре пришло время ехать на очередные соревнования в Канаду, но Игорь попал в список «невыездных». Ему предъявили обвинение в «шпионской связи с иностранными гражданами». Сильно переживал Игорь такую несправедливость, но это событие оказало большое влияние на его дальнейшую жизнь. Казалось бы, что тут хорошего? – Ложь и клевета. Но Премудрый Промысел Божий искусно устрояет все ко спасению души. Преподаватель истории, прихожанка одного из московских храмов, обратила внимание на то, что Игорь чем-то расстроен. Она расспросила его и посоветовала обратиться к священнику.
И вот Игорь впервые переступил порог храма. А ведь часто так трудно бывает сделать этот первый шаг! Но когда человек с Божией помощью находит в себе силы прийти на первую исповедь, какое успокоение приобретает его душа! И чему можно уподобить сей покой? Где найти слова, чтобы описать его? Ибо где Бог – там и мир. Как умилительно бывает видеть людей, только что обратившихся к вере! Это оттого, что великое множество Ангелов пребывает в веселии о душе сей, и радость небесная, подобно благодатному огню, нисходит в верующее сердце. Душа без устали благодарит Бога и сладостно взывает: «Христос Воскресе!» и вся Церковь Небесная восклицает: «Воистину Воскресе!» Воистину Воскресе Христос в душе, проснувшейся от греховного сна и воскресшей для жизни вечной!
Возвращаясь домой из храма, Игорь летел, словно на крыльях. Ему казалось, что служба незримо продолжается. Беспечные птицы, усевшись на ветвях деревьев, допевают хвалительные стихиры. Зеленый парк, отличавшийся всегдашним гостеприимством, тихо напевает Великое Славословие. А белокрылый голубь, важно поднявшись на ступеньку, будто готовится произнести просительную ектенью.
Подобно тому, как человек в лютую стужу прячется под кров своего теплого дома, так и душа, попав в беду, спешит под покров Божий. И если хоть раз посетит он Церковь, этот величественный корабль, уверенно идущий средь бури житейского моря, то уже не пожелает оставить испытанную им радость присутствия Божия.
Вскоре Игорь познакомился с иеромонахом Рафаилом, служившим тогда на приходе в городе Порхове Псковской губернии, который, наставляя будущего инока, оказал благотворное влияние на его дальнейший жизненный путь. Игорь очень полюбил этого священника и уже, будучи в монастыре, с благодарностью вспоминал о нем. Через отца Рафаила Бог посеял в душе будущего мученика семя любви, которое возросло и стало подобно древу, насажденному при исходищах вод, живительных вод Премудрости Божией, и взрастило плод, еже есть венец мученический, во время свое.
18 ноября 1988 года отец Рафаил погиб в автомобильной катастрофе, в 60-ти километрах от Новгорода. Отпевание пришлось на его день Ангела – Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных сил безплотных. «С момента получения известия о гибели [иеромонаха Рафаила]… до причащения была невероятная душевная скорбь, – писал Игорь, – а после причастия – спокойствие души, ощущение мира на сердце. Господь дает понять об участи отца Рафаила. Он среди Ангельских чинов и непрестанно молится о нас».
На следующий день после гибели отца Рафаила Игорь написал стихотворение:
Нашел бы я тяжелые слова О жизни, о холодности могилы, И речь моя была бы так горька, Что не сказал бы я и половины. Но хочется поплакать в тишине И выйти в мир со светлыми глазами. Кто молнией промчался по земле, Тот светом облечен под небесами.
Благодать Божия все более и более укрепляла Игоря, указывая ему спасительный путь скорбей. «Чем больше любовь говорил он, – тем больше страданий душе; чем полнее любовь, тем полнее познание; чем горячее любовь, тем пламеннее молитва; чем совершеннее любовь, тем святее жизнь».
