Игумен Иоанн Самойлов. О поминовении самоубийц

Смерть человека – невосполнимая утрата. После такой потери родным и близким умершего не остаётся ничего другого, как ставить свечку за упокой его души и горячо молиться, чтобы не страдала она в мире ином.

Согласно представлениям православного христианина, зажжение заупокойной свечи приносит облегчение тем, во имя кого она ставится. Психологи уверяют, что легче становится и человеку, который ставит свечу.

Женский сайт «Красивая и Успешная» данную статью адресует всем, кто собрался в храм принести малую жертву Богу. Если вы не знаете, как правильно это делать, не покидайте страничку, дочитайте её до конца.

Жертва Богу: зачем в храме ставят свечи?

Обычай приносить Богу жертву берёт начало в глубокой древности, когда люди, боясь гнева высших существ и желая их как-то задобрить, пытались делиться с ними своей добычей. Но как угостить существо, у которого нет материально выраженного тела? Вероятно, лишь превратив угощение в дым. Так люди и делали, сжигая на жертвенных алтарях овощи и фрукты, животных и даже других людей.

С появлением Нового Завета понятие жертвы изменилось.

Христиане, которые стали руководствоваться новыми ценностями и принципами, стали приносить Богу символическую малую жертву – восковую свечу. Главной задачей такой жертвы является вовсе не утоление голода или жажды Господа. Покупая в храме свечу, мы жертвуем небольшую сумму на то, чтобы дом Господень становился краше и лучше. Но необязательно стараться купить как можно больше свечек, чтобы угодить Богу. Ему будет вполне достаточно и одной дешёвой свечки. В некоторых храмах вообще ставятся специальные лотки с бесплатными свечами для людей, у которых нет возможности купить их.

Зажжение свечки перед иконкой лишь символизирует желание христианина присоединиться к церкви и к молитвам прихожан. Подкрепить свою просьбу к Господу об упокоении души близкого человека нужно прочтением молитвы.

Ритуал установки свечи за упокой имеет свои правила, которые вытекают из общих правил поведения молящегося в церкви. Поэтому любому прихожанину следует помнить о таких моментах:

1. Прежде, чем войти в храм, необходимо трижды перекреститься и совершить три поясных поклона.
2. Войдя в церковь, нужно обязательно задержаться в притворе, поцеловать крест, расположенный там, при желании, приложиться к иконкам.
3. Прежде, чем начать ставить свечи, нужно обязательно приложиться к иконе на центральном аналое. После этого можно обращаться к другим иконам в храме.
4. В церкви не принято громко разговаривать, ходить с места на место. Если нужно о чём-то спросить у рядом стоящих людей, можно сделать это шёпотом.
5. Как правило, мужчины занимают в храме его правое крыло, а женщины становятся на молитву ближе к левой стороне.
6. Ставить свечи за здравие или за упокой нельзя в момент чтения Евангелия, пения Евхаристического канона и «Херувимской»: эти моменты богослужения имеют особенно важное значение для каждого христианина, запрещается пропускать их, отвлекаясь на какие-то другие дела, даже на обращение к святым.
7. Прежде, чем поставить свечу в подсвечник, нужно перекреститься.

Свечи за здравие можно ставить перед любой иконой в храме. А вот заупокойные свечи, как выяснил сайт sympaty.net, принято располагать в строго отведённом для этого месте.

Где и как ставить свечку в церкви за упокой?

Обычно в левом крыле любого храма размещается канун – квадратный или прямоугольный столик со святым распятием. На этот столик в специальные ячейки или же в песок и устанавливают свечи. Исполняя ритуал зажжения заупокойной свечи, необходимо помнить о таких правилах:

1. Прежде, чем подойти к канунному столику со святым распятием, следует приложиться к аналойной иконе: она является главной святыней в храме.
2. Сначала ставят свечи за здравие, а после этого – за упокой.
3. Прежде, чем зажечь свечу, нужно перекреститься и произнести шёпотом: «Господи, упокой душу усопшего раба твоего (имя)».
4. Зажигать свечу нужно от других горящих свечек. Чиркать в церкви спичками или зажигалкой не принято.
5. Если на канунном столике нет свободной ячейки для новой свечи, нельзя освобождать место для неё, убирая чьи-то горящие свечки. Можно подождать, пока место освободится, или просто положить свечку рядом со столиком: другие верующие поместят её перед распятием позже.
6. Ставить свечку в церкви можно только за упокой крещёного человека.
7. Запрещается в церкви ставить свечки за упокой самоубийце. Человек, который покончил с собой, считается богоотступником. Раньше суицидников не отпевали и даже на кладбище не хоронили. В наше время людей, которые совершили самоубийство в состоянии сильного наркотического или алкогольного опьянения, а также тех, кто страдал психическим заболеванием, по особому разрешению могут отпеть в церкви. Если родственники суицидника предоставят справку о психической болезни умершего епископу, они смогут добиться разрешения на его отпевание и на совершение молебнов об упокоении его души. Также они смогут ставить свечи за его упокой.

Свечи за упокой самоубийце, который совершил суицид в здравом уме, можно также ставить дома. Но делать это позволяется лишь самым близким родственникам и по особому благословлению священника. Стоит заметить, что к самоубийцам по церковным канонам приравниваются люди, смерть которых наступила в результате совершённого ими разбоя. К жертвам разбоя это, конечно, не относится.

Если самоубийце при особых обстоятельствах разрешается ставить свечи за упокой, то молиться об упокоении души некрещёного человека нельзя почти никогда. В таком случае поможет только обращение к Святому Уару. Он способен замолвить словечко за некрещёного человека, которого постигла смерть. Для Христа же такового просто не существует, поэтому совершение молитвы за него не даёт никакого результата. А вот Святому Уару когда-то часто молились матери за малышей, смерть которых наступила до того, как их успели окрестить. Говорят, святой обладает особой силой, способной причислить усопшего к лику христиан.

В представлениях людей, далёких от церкви и её таинств, существует множество других запретов на постановку свечи за упокой. Например, некоторые считают, что нельзя ставить их женщинам в дни менструации. Но на самом деле в наши дни женская нечистота не является поводом для запрета на посещение церковь и на зажжение в ней свечей.

Для того, чтобы поставить в церкви свечу за упокой, необходимо также правильно выбрать время.

Игумен Иоанн Самойлов. О поминовении самоубийц

«Самоубийство — тягчайший грех! Совершивший его лишил себя покаяния и всякой надежды спасения. Святая Церковь не совершает о нем никакого поминовения, не удостоивает отпевания и лишает погребения на христианском кладбище».

Святитель Игнатий Брянчанинов (14, с. 467–468).

В связи с участившимися случаями самовольного ухода из жизни людей, принадлежавших по крещению к Православной Церкви, настоятельному желанию скорбящих родственников таковым церковного напутствия и с расплывчатыми представлениями современного общества о значении Божественного дара жизни, нами предпринята попытка в контексте православия выразить отношение Церкви к тяжкому преступлению, именуемому «самоубийством».

Актуальность проблемы подтверждается не только необходимостью изъяснения страшного явления, но и интересом общества к данной теме. Так, после заявления Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе 2011 года о введении единой приходской практики в отношении лиц, покончившим с собой, в сети интернет появилось много сообщений о якобы новом отношении РПЦ к самоубийству. А светские СМИ заявили, что Церковь разрешила их отпевание. Что побудило Предстоятеля Русской Православной Церкви затронуть данный вопрос? С одной стороны — «духовная болезнь» общества, с другой — необходимость решения проблемы церковного напутствия лиц, самовольно окончивших свою жизнь, «чтобы ввести единую практику и избежать злоупотреблений — как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений». (3, с. 13)

В нашей статье мы попытаемся выразить взгляд на самоубийство святых отцов и подвижников благочестия, поскольку их мнение и практические советы, основанные на духовном рассуждении, признавались современниками авторитетными. Скорбящие родственники, руководствуясь ими, побеждали уныние и обретали душевный покой.

Прежде всего, отметим, что святоотеческое отношение к затронутой проблеме всегда основывалось на каноническом правиле Вселенской Церкви, а потому приведем его текст.

«Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки или повержет себя с высоты, за такового должно ли быти приношение (литургическое поминовение) или нет?» — спросили епископа Александрийского Тимофея. Святитель ответил: «О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли, будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя, (то есть, родственники самоубийцы), желая достигнути, да будет приношение и молитва за него, неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быть, яко соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает быти приношению, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадет осуждению» (9, с. 486). Данный ответ, как 14-е правило епископа Тимофея Александрийского, вошел в «Книгу Правил» и определил взгляд Вселенской Церкви на тяжкий грех самоубийства.

Подробное толкование этому правилу дал епископ Далматинско-Истрийский Никодим. Он пишет: «Подобно тому, как подлежит наказанию тот, кто лишает жизни другого, так же точно подлежит наказанию и тот, кто сам себя лишает жизни. И как убийства бывают намеренные и ненамеренные, так и самоубийства бывают таковые. Намеренным самоубийством называется такое, когда кто-либо лишает себя жизни, по выражению настоящего правила, „от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия“, а ненамеренным — когда данное лицо „вне ума“. Лишивший сам себя жизни тем самым перестает быть живым членом Церкви, а потому Церковь не может подвергнуть его одному из наказаний, установленных для живых ее членов. … В данном же случае, относительно намеренного самоубийцы, настоящее правило предписывает, что „не подобает быти приношению“, то есть, что не должны быть совершены отпевание в церкви и Литургия за упокой души его, а, следовательно, не должен быть погребен на освященном кладбище. Наказанию подлежит и покушение на самоубийство, как говорит одно из правил Патриарха Никифора, согласно которому двенадцатилетней епитимии подлежит тот, кто покушался на самоубийство, но неудачно. Относительно самоубийцы, лишившего себя жизни в припадке безумия, в бессознательном состоянии, раз таковой не ответствен за свои поступки, Церковь разрешает священнику молиться за упокой души его, если, впрочем, он этого достоин». (9, с. 487)

Интересно отметить, что на всем пространстве Священного Писания нет прямого указания, осуждающего грех самоубийства. Более того, это тяжкое преступление, как нравственный порок, не упоминается и среди множества ветхозаветных наставлений, регламентирующих жизнь избранного народа. По мысли священномученика Философа Орнатского, это потому, что данное преступление не просто грех, а «слишком страшный, противоестественный, посягающий на права Самого Бога грех, священным писателям казавшийся даже невозможным и невероятным». (12, с. 3)

Отцы и учители Древней Церкви всегда с негодованием и порицанием относились к самоубийству и считали, что данное преступление есть смертный грех, которому нет прощения. Так, преподобный Исидор Пелусиот, современник святителя Тимофея Александрийского, писал: «…Насильно разлучающий душу с телом и предающий себя или удавлению, или закланию, будет ли прощен? Таковых древние и после смерти признавали проклятыми и бесславными, даже руку самоубийцы, отрубив, погребали отдельно и вдали от прочего тела, почитая непристойным, как послужившей убийству, воздавать ей ту же с остальным телом честь. Если же рука и по смерти подвергаема была наказанию людьми, то, получит ли какое помилование душа, подвигнувшая и руку»? (16, с. 324)

Правило епископа Тимофея было использовано на Юбилейном Архиерейском соборе 2000 года при обсуждении проблемы эвтаназии в современном церковном документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви»: …«Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть, в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела Правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6:2)«» (6, с. 100–101).

А теперь обратимся к рассуждениям святых отцов и учителей нашей Церкви и, прежде всего, приведем мысли святителя Филарета, митрополита Московского. Он, как выдающийся иерарх, богослов, проповедник, церковный и государственный деятель, обладал особым даром и тактом выражать подлинно православное понимание богословских, общецерковных и литургических вопросов.

В одном из писем, адресованных наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры преподобному Антонию Радонежскому, святитель приводит свои рассуждения о возможности поминовения на проскомидии людей, по человеческому суду «во аде держимых». По всей видимости, речь шла об усопших великих грешниках, не принесших Богу покаяния в своих грехах. Для нас же интересно мнение святителя о молитве за людей, «о которых Церковь не позволила ни пения, ни Жертвы». К этому разряду относятся самоубийцы.

«Церковь — писал святитель Филарет, — учит нас молиться об усопших, не рассуждая, во аде ли кто из них, хотя вероятно, что есть такие между поминаемыми в Церкви. Это хорошо и смиренно, потому что не знаем жребия отшедших, не берем ни о ком осуждающей мысли, что он во аде, и не дерзновенно просим.

В молитвах Пятидесятницы имеем свидетельство, что Господь сподобляет приимати молитвенные очищения о иже во аде держимых. Но, может быть, Церковь имела особенную мысль: сию, многое дерзновение заключающую молитву отнести к особенному важному дню, а не предоставлять всякому человеку и времени.

Вот о чем хотелось мне справиться. Один из Римских пап случайно вспомнив о добродетелях одного языческого императора, молился о нем; и имел откровение, что молитва его не отвержена, но чтоб он не приносил таких дерзновенных молитв. Помню верно, что я сие читал, но не помню, о ком и в какой книге.

Бог бесконечен в милосердии, но нам повелено знать свою меру.

Между держимыми во аде есть такие, о которых Церковь не позволила ни пения, ни Жертвы. Мы не затворяем их во аде, но повинуемся Церкви. И не безопаснее ли с точностью держаться в пределах сего повиновения?…» (10, с. 114).

Анализируя письма другого святителя, епископа Феофана Затворника, видно, что и ему неоднократно приходилось давать ответы родственникам, самовольно лишившего себя жизни. Правда, в этих письмах мы не находим чего-либо нового и выдающегося. Святитель строго держится канонических постановлений, но, нам думается, все же, не лишним привести здесь его ответы, поскольку они излагаются им замечательно просто, убедительно и доступно для понимания каждого. Кроме того, в них можно увидеть, как мудрый святитель для умиротворения мятущейся совести вопрошающих старается предложить из сокровищницы своего сердца и некоторую долю христианского утешения в их скорби.

— «Спрашиваете, — пишет он в одном письме, — можно ли молиться за самоубийц? Церковь не велит, как же сыны и дщери будут молиться?… Мне иногда думается, что можно молиться дома в своей частной молитве. Но тут проглядывает покушение доказать, что мы милосерднее Церкви и Самого Бога… Довольно ограничиться жалением о них, предавая участь их безмерному милосердию Божию… Мысль, что можно молиться о тех, кои удостоены церковных похорон, опирается на предположении, что разрешившие церковное погребение не признали убийцу убившим себя сознательно» (4, с. 26–27).

В другом месте по тому же вопросу святитель пишет:

— «Какой ужас! Одиннадцать лет и удавленник! Диво! Что могло довести его до сего? Поминать ли? Как дело любви, отчего бы не поминать?… К тому же, какой у него разум? Сам Бог, впрочем, лучше всех нас знает все, могущее умалить вину, и извинит и помилует, если правда не помешает милости… Нам же всего безопаснее предавать все в руки Божии. Мне, впрочем, всегда думалось и думается, что частно, в своей молитве можно поминать и таковых» (15, с. 538).

Внимательно анализируя ответы святителя Феофана, можно увидеть с какой осторожностью он относился даже к келейной (частной) молитве за самоубийцу. Хотя в обоих письмах и усматривается согласие на такую молитву, но одновременно есть и замечание, что в этом «проглядывает покушение доказать, что мы милосерднее Церкви и Самого Бога». Такая осторожность оправдывается тяжестью самого греха. Совершая смертный грех отчаяния, самоубийца восстает на своего Творца, попирает благость, всеправедность, Промысл Бога и власть Его над жизнью человека.

Осторожное отношение к молитве требуется и по другой причине. Молитва — это не только словесное ходатайство за человека. Когда мы молимся за кого-либо, молимся не только языком и словами, но и сердцем. И именно сердцем воспринимаем те скорби ближнего, какими он был отягощен, и уже как бы от своего лица, вознося их ко Господу, умоляем Его благость о помиловании или ниспослании спасающей благодати. И чем сердечнее и искреннее бывает такая молитва, тем большую милость Господню она может низвести душе того, за кого молимся. По этой причине молитва за праведных людей спасительна и полезна бывает для самого молитвенника.

Однако совсем иное дело, когда человек молится за грешника, который совершал в жизни смертные грехи и не подумал об их очищении покаянием. Воспринимая память о душе усопшего, молящийся вместе с тем делается как бы сообщником и его душевного состояния, входит в область его душевных томлений, «соприкасается» его грехам и берет на себя долю его душевных страданий. А если душа перешла в иной мир в настроении враждебном к Богу и отвергла искупительные заслуги Господа Спасителя мира? Легко ли молиться за таких? Как можно допустить себя до некоторого прикосновения тому богоборческому настроению, каким, например, была заражена душа самоубийцы? Не значит ли это — подвергать и свою душу опасности заражения таким же настроением? Не напрасно же иногда говорят, что самоубийство заразительно: при одном имени самоубийцы в душе возникает его образ, а с этим образом рисуется и образ насильственной смерти лица, покончившего собой.

В то же время как может удержаться от молитвы человек, который был связан с самоубийцей узами кровного родства или был очень близок к нему по духу любви? Как удержаться от того, чтобы не излить свою душу пред Отцом Небесным и не возвестить Ему печали сердца своего? Мудрые, духовно опытные и обладавшие даром рассуждения старцы-подвижники дают ответы и на данные вопросы.

Так, известный Оптинский старец преподобный Леонид (в схиме Лев), дал такое наставление своему ученику Павлу Тамбовцеву, обратившемуся к нему за утешением по случаю полученного им известия о смерти отца, последовавшей от самоубийства: «Вручай как себя, так и участь своего родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышняго чудес. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали. Молись Всеблагому Создателю, исполняя тем долг любви и обязанности сыновней.

— Но каким образом молиться за таковых? — спросил послушник.

— По духу добродетельных и мудрых, так: „Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, аще возможно есть, помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне в грех молитвы сей моей, но да будет святая воля Твоя!“

— Молись же просто, без испытания, предавая сердце твое в десницу Вышняго. Конечно, не было воли Божией на столь горестную кончину родителя твоего, но ныне он совершенно в воле Могущего и душу и тело ввергнуть в пещь огненную, Который и смиряет и высит, мертвит и живит, низводит во ад и возводит. При этом Он столь милосерд, всемогущ и любвеобилен, что благие качества всех земнородных пред Его высочайшею благостью — ничто. Для сего ты не должен чрезмерно печалиться. Ты скажешь: „Я люблю моего родителя, почему и скорблю неутешно“. Справедливо. Но Бог без сравнения более чем ты, любил и любит его. Значит, тебе остается предоставить вечную участь родителя твоего благости и милосердию Бога, Который, если соблаговолит помиловать, то кто может противиться Ему»? (7, с. 181–182).

Преподобный старец Леонид, проникая в тайну человеческой скорби, дал мудрый ответ и предложил практический совет своему духовному сыну, находящемуся в глубокой печали об отце-самоубийце. Краткая молитва старца, не противореча духу церковности, явилась духовным средством, способным уврачевать раны мятущейся души. Замечательны и рассуждения духоносного старца, исполненные назидания и утешения. Совет и молитва преподобного Леонида были восприняты современниками как удобное средство для утешения скорбящих родственников. Так, преподобный Амвросий Оптинский, отвечая на вопрос одной инокине, писал:

— »Еще пишешь о несчастной кончине брата одной из ваших послушниц и спрашиваешь, можно ли его поминать. По церковным правилам поминать его в церкви не следует, а сестра и родные его могут келейно о нем молиться, как старец Леонид разрешил Павлу Тамбовцеву молиться о родителе его. Выпиши эту молитву… и дай ее родным несчастного. Нам известны многие примеры, что молитва, переданная старцем Леонидом, многих успокаивала, и утешала, и оказывалась действительною перед Господом» (13, с. 106).

Так утешали богомудрые Оптинские старцы людей, находящихся в глубокой печали и великой скорби. Их рассуждения остаются актуальны и жизненны и в наше время.

В 80-е гг. прошлого столетия автору статьи довелось встретить «Канон о самовольне живот свой скончавших». Он был напечатан на пишущей машинке и принадлежал перу приснопамятного митрополита Вениамина (Федченкова). В 1990-х гг. Канон был издан небольшой брошюрой и распространялся в некоторых храмах Русской Православной Церкви. Инициативу издания взял на себя Псково-Печерский монастырь, по всей видимости, потому, что в монастырских пещерах нашел место своего упокоения Владыка Вениамин. Здесь же, в обители, хранятся рукописи трудов архипастыря. О появлении Канона убедительно говорит сам автор в предисловии.

«В 1925 году на Сергиевском Подворье в Париже — Рю де Крим, 93 — покончил с собой выстрелом один солдат. Он, несомненно, был не здоров умом… У нас его отпевали…

Но, смущенный смертью его на нашей земле, я обратился через одно лицо к преподобному Нектарию Оптинскому с вопросом: „Что нам делать“? Он ответил, чтобы я нашел еще двух человек, которые бы согласились в течение 40 дней читать за него заупокойный канон, а затем предать его в волю Божию.

Разумеется, канон читать нужно было дома, а не за богослужением в храме. Так мы трое тогда и сделали…

После ко мне обращались и другие по этому вопросу. А недавно просили даже отпевать самоубийцу женщину. Я отказывался, согласно канонам (правило Тимофея Александрийского) и по внутреннему противлению души моей. Но помня наставление отца Нектария, а также и указание митрополита Новгородского и Петроградского Григория, что можно молиться о самоубийцах в домашней молитве, но и тогда с предварительной молитвой о помиловании нас, молящихся, да не прогневаем Господа, я обратился в канонник. … Но написанный там канон совершенно непригоден был для молитвы о самоубийцах, ибо там говорилось о скончавшихся „благочестно“, „в вере“, „в упокоении“ и прочее. Все это не подходило к вольным, „не в сумасшествии“, самоубийцам. Поэтому нужно было целиком почти переделать все тропари. Может, кому-либо пригодится… А меня да помилует Господь за дерзновение такое…» (5, с.1).

Анализируя предисловие, можно увидеть, с какой осторожностью относились к проблеме самоубийства сам автор и его современники. Интересно мнение преподобного Нектария Оптинского. Хотя самоубийцу-солдата отпевали, поскольку акт насильственной смерти над собой им был сделан «вне ума», но старец, даже и в таком «благовидном» случае, умолчал о литургическом поминовении, а ограничился советом чтения за самоубийцу заупокойного канона, и не одному человеку, а сразу троим. Преподобный Нектарий, разделяя мнение Оптинских старцев Леонида и Амвросия, также считал возможным совершение домашней молитвы за вольных самоубийц. Можно предположить, что мнение Оптинских старцев подвигло митрополита Вениамина к дерзновению составления особого канона.

Мы позволим себе выразить личное мнение относительно содержания творения приснопамятного Владыки. Не имея права отрицать литературный талант митрополита Вениамина, как искусного публициста и автора многих книг, мы отметим, что при составлении канона он столкнулся с трудной проблемой. Да и кому она по силам? На наш взгляд, данный канон оказался менее удачным, чем молитва преподобного Леонида. Владыка Вениамин употребил обычный заупокойный припев: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего», чем уравнял самовольно окончившего свою жизнь с христианином, скончавшимся «благочестно». Данное обращение использовано и во всех тропарях канона. Сравним данное обращение с молитвой старца Леонида: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего». В нем отражена и «милость и истина». Молитва Оптинского старца кратка и своим содержанием раскрывает одновременно просьбу о помиловании погибшей души и просьбу о помиловании за дерзновенную просьбу. В каноне же первые два тропаря посвящены просьбе о помиловании приступающего к молитве за самоубийцу, а в прочих выражается мольба о помиловании его погибшей души, что, на наш взгляд, менее удачно, поскольку мысль о дерзновении молиться за самоубийцу уходит в тень. Да и существование канона, как некоего молитвенного последования за самоубийцу, даже употребляемого келейно, едва ли может претендовать на свою законность, согласно правилу святителя Тимофея.

На незаконность церковного употребления данного канона указал и приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II в. своем докладе на Архиерейском соборе 1997 года: «Необходим больший контроль за изданием и введением в употребление новых литургических текстов во избежание таких недоразумений, как издание одним московским приходом сомнительного с богословской и канонической точки зрения «Канона о самовольне живот свой скончавших» (2, с. 26).

В дневниковых записях святого праведного Иоанна Кронштадтского мы встретили две кратких записи с упоминанием самоубийц. Первая называет только имя самовольно лишившего себя жизни: «Больной душевно самоубийца, Носков Константин Аполлонович, жена Лидия Николаевна» (11, с.78). Вторая — выражает молитвенный вздох праведника к Богу за несчастную душу по просьбе матери: «Господи, помяни во Царствии Твоем самоубийцу Марину, родившуюся от офицера отца-алкоголика (урожденная Устрялова). Просила мать ее Ольга; муж ее Владимир» (11, с. 88).

Приведенные краткие записи дают основание предполагать, что частную молитву за самоубийц допускал и великий праведник отец Иоанн Кронштадтский. Подтверждение этому мы находим в рукописи священномученика Серафима (Чичагова), хранящейся у его внучки В. В. Черной.

«Перед отъездом в Саров, — пишет священномученик Серафим, — я был у о. Иоанна Кронштадтского, который, передавая мне пять рублей, сказал:

— «Вот прислали мне пять рублей, и просят келейно молиться за самоубийцу: может быть, Вы встретите какого-нибудь нуждающегося священника, который бы согласился молиться за несчастного.

Придя к монахиням, я прочитал перед слепой записочку, в которую вложил пять рублей, данных мне о. Иоанном. Помимо этого я назвал имя своей покойной матери и просил молиться за нее. В ответ услышал:

— Придите за ответом через три дня.

Когда я пришел в назначенное время, то получил ответ:

— Была у меня матушка ваша, она такая маленькая, маленькая, а с ней ангелочек приходил.

Я вспомнил, что моя младшая сестра скончалась трех лет.

— А вот другой человек, за которого я молилась, тот такой громадный, но он меня боится, все убегает. Ой, смотрите, не самоубийца ли он?

Мне пришлось сознаться, что он действительно самоубийца и рассказал про беседу с о. Иоанном» (17, с. 349).

В приведенном агиографическом отрывке содержится указание-предостережение, что келейная молитва за самоубийцу не безопасна для молитвенника и требует особой осторожности.

Считаем полезным и целесообразным в данной статье привести рассуждения почившего духовника и насельника Псково-Печерского Успенского мужского монастыря архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Отец Иоанн прожил нелегкую жизнь. Испытания, которые послал ему Промысл Божий, не смогли сломать в нем истинную веру, потому Господь и дал ему особый дар рассуждения. В эпистолярном наследии этого старца имеются несколько ответов родственникам людей, самовольно прекративших свою жизнь. Для иллюстрации приведем текст двух его писем:

«Дорогая о Господе А.! Поминать и молиться в церкви о маме нельзя Вам, ибо есть каноны, которые преслушать нельзя.

Преслушание повлечет за собой страшные для непокорного последствия. Он сам отдаст себя во власть врагу. А вот что возможно — об этом пишет Владыка Вениамин. И мы посылаем Вам „Канон о самовольно живот свой скончавшем“. Почитайте дома 40 дней ежедневно этот канон, а молитву Льва Оптинского читайте о маме всю жизнь.

Еще подавайте о маме милостыню нуждающимся. Больше ничего сделать нельзя. Если даже кто-то и даст Вам разрешение на молитву в церкви, то это будет во вред и маме и Вам самой, ибо каноны Церкви никто отменять не может. А послушание им преклонит Господа на милость к Вам и к маме. Храни Вас Господь»! (8, с. 219).

А вот и другое:

«Раба Божия В.! Нельзя безнаказанно нарушать каноны церковные. О своем брате молиться в церкви Вы не можете. Зря хлопотали Вы о его отпевании, теперь хоть прекратите собирать себе на голову гнев Божий. О самоубийцах молиться можно только дома, и никак нельзя подавать о них в церкви ни на Литургию, ни на панихиду. Господь им Судья, а Вы страдаете за непослушание» (8, с. 220).

Как видно, в приведенных ответах совершенно отчетливо и категорично звучит предостережение родственникам о недопустимости литургического поминовения самоубийц. Но вместе с тем, отец Иоанн допускал возможным за них домашней молитвы и советовал родственникам подавать нуждающимся милостыню. Молитву преподобного старца Леонида, в схиме Льва, он рекомендовал читать близким самоубийцы всю жизнь.

В своей статье мы представили мысли и рассуждения о самоубийстве некоторых святых отцов и подвижников благочестия. Хотя в жизни Церкви никогда не существовало соборного мнения о целесообразности молитвенного келейного поминовения душ самоубийц, но святоотеческие советы, основанные на духовном рассуждении, были даны скорбящим родственникам ради снисхождения, чтобы они могли «укреплять себя в пределах умеренной печали». Следует иметь в виду, что святоотеческие советы о келейной молитве были даны конкретному лицу и как благословение на совершение данного подвига. Потому всякий, кто пожелает воспользоваться этими советами, должен прежде испросить благословение священника и при этом знать, что будет подвержен духовной брани.

Затронутая тема актуальна и злободневна. Отсутствие в современной жизни единообразия пастырской практики при духовном окормлении паствы нашей Церкви потребовало более углубленного изучения проблемы современного суицида. Потому членами Синодальной богослужебной комиссии был составлен «Чин молитвенного утешения сродников, живот свой самовольне скончавшаго». Данный чин был одобрен Святейшим Патриархом Кириллом, который наложил на рапорте председателя Синодальной комиссии следующую резолюцию: «14.VI.2011. Преосвященному архиепископу Алексию: Благодарю Вас, Владыка, за представленный текст. Надеюсь, Богу содействующу, постановлением Священного Синода, завершим многолетние попытки разрешить существующую пастырскую проблему с надеждой на милость Божию к тяжко согрешившим и на спасение душ их скорбящих сродников».

«Чин утешения» был утвержден на заседании Священного Синода 27 июля 2011 года и теперь стал постепенно входить в литургическую жизнь нашей Церкви.

Следует заметить, что данное молитво-словие не является чином отпевания самоубийц, в нем нет упоминания имени самоубийцы, но содержатся молитвословия покаянного характера, способные утешить скорбящих родственников, которые могут быть виновны в самовольной смерти близкого сердцу человека. Чин, по необходимости, может совершаться несколько раз и предполагает церковную молитву священнослужителя и скорбящих родственников об их утешении.

Кроме совершения предложенного чина родственники и близкие могут взять на себя, с благословения священника, келейное чтение молитвы преподобного старца Льва Оптинского. Более же всего таким умершим может помочь раздача милостыни нуждающимся и благочестивая жизнь самих родных и близких.

Игумен Иоанн (Самойлов)

Источники и литература

1. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1996.
2. Архиерейский собор Русской Православной Церкви 18—23 февраля 1997 года. Сборник документов. Издательство Московской Патриархии, 1997.
3. Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви 2 февраля 2011 года.
4. Душеполезное чтение. М., 1895. Т. 3.
5. Канон о самовольне живот свой скончавших. Псково-Печерский листок № 14. Издание Свято-УспенскогоПсково-Печерского монастыря, 1993.
6. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2001.
7. Первый великий старец Оптинский иеромонах Леонид в схиме Лев. Изд. 2. Шамордино, 1917.
8. Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Свято-УспенскийПсково-Печерский монастырь, 2006.
9. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. Т. 2. Международный издательский центр Православной литературы, 1994.
10. Святитель Филарет, митрополит Московский. Письма к преподобному Антонию, наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры 1831–1867. Ч. 1. СТСЛ, 2007.
11. Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Предсмертный дневник. 1908. Май—ноябрь. М.-СПб., 2003.
12. Священномученик Философ Орнатский. О самоубийстве пред судом Откровенного учения. СПб., 1894.
13. Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к монашествующим. Вып. 2. Сергиев Посад, 1909.
14. Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Аскетическая проповедь. 3-е изд. Т. 4. СПб., 1905.
15. Тамбовские епархиальные ведомости, № 20.
16. Творения святого Исидора Пелусиота. Письма. Ч.3. М., 1860.
17. Угодник Божий Серафим. Т. 1. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1993.