Великомученик Евстафий Плакида, жена его Феопистия и их чада Агапий и Феопист

Современному христианину трудно представить, что в начале новой эры за веру в Иисуса Христа, Воскресшего Спасителя положено много жизней. Люди готовы были пройти через жестокие испытания, претерпеть пытки огнем и железом, расстаться с земным существованием, но остаться вечно живыми в Царстве небесном.

Для всех поколений святые мученики остаются примером мужества и веры, укрепляя православие в будущих веках. Святой Евстафий Плакида — великомученик второго века, которому была дарована встреча с Христом, подобно Иове перенесший все испытания, принял мученическую смерть вместе с семьей, но остался верным Спасителю.

20 сентября — дата почитания св. Евстафия как в православии, так и в католицизме.

Краткие исторические сведения

Из источников известно, Евстатеос был одним из первых епископов Сюника, древнейшей области Армении, его рукоположение было совершено апостолами Фаддеем и Варфоломеем.

В конце первого и начале второго века новой эры военачальник Плакида верно служил императору Титу, а затем Траяну. Живя среди идолопоклонников, отличался добротой и милосердием, помогая бедным и нуждающимся.

Явление Христа

Добрыми делами и милосердием обратил военачальник на себя внимание Спасителя, Христос лично явился перед Плакидой. Будучи азартным охотником, будущий святой погнался за прекрасным оленем, почти догнал его на высокой горе, как вдруг в рогах величественного животного появился свет.

В сияющих лучах перед охотником явился крест с распятым Сыном Божьим. Подобно апостолу Павлу (Деян. 9:4), Плакида услышал тот же голос: «Что ты гонишь Меня?»

На вопрос, кто говорит, военачальник услышал, что перед ним Сам Иисус Христос, умерший ради вечной жизни людей, претерпевший добровольные страдания. Христос подчеркнул, что, не зная Спасителя, Плакида вершит добрые дела, и поэтому Господь избрал стратилата для спасения в вечности.

Военачальник мгновенно принял Христа своим Спасителем и просил Его научить, что надо дальше делать. Божий голос сказал идти к священнику, принять Крещение. В великой радости вернулся Плакида в родной дом, где был встречен женой Татианой, ожидавшей мужа, чтобы рассказать свой сон.

Важно! В сновидении некий голос сообщил женщине, что в следующий день вся ее семья, включая мужа и детей, примет христианство, познав любящего Бога. После рассказа Плакиды о встрече с Иисусом, семейство посетило христианского пресвитера, приняло крещение и причастие.

После крещения Плакида стал называться Евстафием, его жена Феопистией, а дети Агапием и Феопистом. Вернувшись на святую гору, новообращенный Евстафий горячими молитвами воздал хвалу Творцу и поблагодарил Спасителя за свое спасение. Стратилату вновь была дарована благодать услышать Божественный глас, который предупредил военачальника о грядущих испытаниях, скорбях.

Все это будет допущено Творцом, чтобы в конце принять великомученика и его семью в Царстве Небесном и надеть на него Венец Спасения. Евстафий покорно принял послание Небес, попросив об одном, чтобы Божья помощь была с мучениками.

Испытания и вера

Христианское житие св. Евстафия началось с мора скота, слуг и полного обнищания. В смирении и нищете семейство, некогда не знавшее лишений, покинуло дом, село на корабль, идущий в Египет. Красота жены военачальника поразила капитана корабля, он насильно высадил святого с двумя сыновьями на ближайшем берегу, оставив женщину у себя.

Не успев прийти в себя от потрясения, путешественник пережил новое горе. Бурная река стала преградой на пути отца и маленьких сыновей. Пока святой переносил одного сына на другой берег, младшего утащил волк.

По возвращении Евстафий обнаружил, что пропал и старший, его унес лев. Только помня слова Христа, Плакида нашел в себе силы и пошел дальше. Он четко знал, что Бог с ним, эти испытания посланы, чтобы испытать веру, смирение и терпение.

Стратилат верил, что Господь рядом с ним, и все забранное будет возвращено. Только вера давала ему силы жить дальше. 15 долгих лет, не зная, что беда обошла его близких, святой работал рабочим в селении Вадисс.

Милостью Господней его сыновья были спасены пастухами и землепашцами. Корабельщика поразила смертельная болезнь еще до того, как он хотел прикоснуться к прекрасной женщине.

Возвращение в Рим и объединение семьи

Император Траян терпел поражение за поражением во время одной из войн, он вспомнил об опытном военачальнике и приказал его отыскать.

Друзья стратилата, Антиох и Акакий объехали много местностей, пока не попали в Вадисс. Стороживший в поле хлеб великомученик сразу узнал друзей, а они его при встрече не признали.Воины объяснили сторожу цель своего визита, пошли с ним в хозяйский дом, где были накормлены. Заметив на шее рабочего шрам, они сразу вспомнили, что эту метку их военачальник получил в бою, и признали его.

Вернувшись в Рим, Плакида встал во главе войска, обучая новобранцев, даже не подозревая, что среди них находятся его сыновья. Молодые воины-друзья отличались ловкостью и смелостью, не зная, что начальником над ними поставлен родной отец, а они являются родными братьями.

Феопистия не на мгновение не сомневалась в будущей встрече с родными людьми, она не знала о том, что детей похитили звери, что муж стал простым рабочим, она просто верила Господу. Живя в чужой стороне, она случайно стала свидетельницей встречи воинов-друзей.

По воле случая друзья беседовали в палатке, рассказывая друг другу о своей жизни, сопоставив рассказанное, они поняли, что Господь даровал встречу родным братьям.

Их разговор услышала мать, она постеснялась явиться перед богатыми воинами в своих лохмотьях, пошла к военачальнику, чтобы попросить того взять и ее в поход. Супруги с первого взгляда узнали друг друга, долго плакали и возвестили братьям радостную весть.

Почестями и славой встречал Рим войско после очередной победы. На то время умершего императора Траяна заменил ярый идолопоклонник Адриан, он приказал приготовить жертвоприношения идолам и присутствовать при этом всем воинам и жителям города. На церемонии оказалось, что виновник торжества отсутствует. Император возмутился, что военачальник не желает поблагодарить богов за поддержку, на что услышал ошеломляющую новость.

Верность Христу и мученическая смерть

Святой принародно признал себя и свою семью христианами, заявив, что всю благодарность за спасение семьи и победу в войне он отдает Живому Богу, Спасителю, Иисусу Христу.

Разъяренный император мгновенно разжаловал военачальника, приказав взять под стражу святое семейство, пытать и склонить к идолоприношению. Потерпев неудачу, суд вынес приказ отдать мучеников на растерзание голодным зверям.

Интересно! Поведение страшных львов шокировало публику, звери буквально лизали руки смертникам, ложась подобно кошкам у их ног. Многие граждане уверовали в Христа, не боясь принять смерть за истинную веру.

В ярости император приказал приготовить медного быка, раскалив металл докрасна, куда и были сброшены пленники. Толпа не услышала криков мучеников, ибо Господь даровал им вечный сон, сохранив тела нетронутыми. Жена святого Феопистия, сыновья Агапий и Феопист лежали около великомученика Евстафия с просветленными лицами, на их губах играла радостная улыбка, а от огня не пострадал ни один волос.

Тела святых были достойно погребены, даже император не посмел воспротивиться этому.

Олеся Гладкова: «Житие Евстафия Плакиды сформировало парадигму русской княжеской святости»

Как создавались древние агиографические сочинения, как они влияли на мировоззрения средневекового человека, почему современные жития утратили литературную ценность, как современного исследователя душат «рублем» и есть ли перспективы у древнерусской текстологии, нам рассказывает кандидат филологических наук, докторант ИМЛИ РАН, автор работ по истории и текстологии древнерусской литературы, автор монографии, посвященной «Житию Евстафия Плакиды» Гладкова Олеся Владимировна.

***

Олеся Владимировна, несколько слов о вашей работе над исследованием жития «Евстафия Плакиды», почему вас заинтересовало это агиографическое произведение?

Изучение Жития Евстафия Плакиды началось для меня в далекие студенческие годы, то есть приблизительно в конце 70-х — начале 80-х гг. прошлого века. На это произведение обратил мое внимание наш преподаватель по древнерусской литературе, профессор Николай Иванович Прокофьев.

Помнится, я пришла к нему в его гостеприимный дом на проспекте Мира, всегда открытый для студентов, аспирантов, а также для более «взрослых» учеников и коллег, и попросила посоветовать мне какую-нибудь тему для работы в кружке древнерусской литературы, который он вел. Я сказала, что хочу заниматься переводной агиографией, имея о ней в ту пору достаточно туманные и романтические представления.

Житие Евстафия Плакиды, как я поняла, давно привлекало внимание Николая Ивановича, который к концу своей жизни особенно искал в древнерусской литературе неформальные проявления добра, незлобивости, душевности и, конечно, таланта.

Как я узнала несколько позже, я была не первой, кому Николай Иванович предлагал для изучения этот памятник; мои предшественницы на первых порах, возможно, были в чем-то более успешны, чем я, — это я могла понять из кратких реплик моего Учителя, — но потом жизнь уводила их в сторону от научных занятий.

Памятник никак не давался мне. Я написала плохую курсовую и плохую дипломную работы, за которые добрый Николай Иванович поставил мне «пятерки». Спасибо ему, это был аванс на долгие годы вперед. Несколько лучше была кандидатская диссертация (1993 г.), написанная под руководством Николая Ивановича. Диссертация опиралась на текстологические изыскания: без изучения рукописной традиции было невозможно дальнейшее изучение Жития.

Особенно мой научный руководитель настаивал на внимании к строчным и надстрочным знакам, обычно опускаемым в современных изданиях рукописных текстов и отчасти заменяемым современной пунктуацией. Мы тогда еще не знали, что стоит за этими знаками, вначале я лишь терпеливо копировала их, следуя совету моего Учителя и интуитивно понимая важность такой работы.

На тот момент мне было известно 105 списков памятника, который, тем не менее, оставался для меня непонятным. Прошло много времени, потребовалось много усилий, и не только моих, прежде чем я начала понимать это произведение и увидела его глубокий смысл, выраженный, в частности, в замечательной ритмической организации, заключенной, в том числе, и в тех самых поначалу непонятных знаках рукописей, которые я копировала.

Я думаю, что в те далекие времена, когда мы выбирали тему для моей студенческой работы, даже Николай Иванович, одаренный тонким чувством слова и удивительной исследовательской интуицией, не мог предположить, что Житие Евстафия Плакиды, задевшее его, прежде всего, особой трогательностью главного персонажа и сюжетом, унаследованным от романа античности, скрывает в себе смыслы, сближающие этот древний памятник с величайшими произведениями мировой литературы, такими, как, например, «Божественная комедия» Данте или «Фауст» Гете.

Как можно определить жанр этого жития?

Еще болландисты и отечественные дореволюционные ученые определяли жанр Жития Евстафия Плакиды и подобных житий, испытавших влияние античного романа, как «благочестивый роман», «христианский роман», «житие-роман». Николай Иванович, выслушав мой очередной студенческий доклад, предложил остановиться на термине «житийный роман», помнится, это определение позднее понравилось и профессору МГУ Владимиру Владимировичу Кускову, другу и единомышленнику Николая Ивановича и моему официальному оппоненту.

Конечно, в Средние века никто так не определял Житие Евстафия, которое воспринималось, конечно, как житие и входило в Четьи Минеи, Торжественники и другие четьи сборники. Чтение Жития предписывалось Уставом 20 сентября, в день памяти святых (по старому стилю).

Как вы думаете, какие образы, символы, перипетии этого жития имеют не только литературный, но и исторический, духовный и философский подтекст? Какие новые факты выявились при исследовании Вами Жития Евстафия Плакиды?

Начнем с того, что все образы и перипетии (сюжет) Жития воспринимались средневековым читателем как исторические, то есть реальные. Агиограф ничего не придумывал, он воспроизводил то, что уже «было написано на небесах», как говорилось в житиях. Для этого требовался огромный духовный опыт. Агиограф воспроизводил «идеальную правду» (Бицилли) о святом, которая не всегда соответствовала «реальной правде».

Ранние жития заключали в себе по крайней мере три уровня смысла: конкретно-событийный, обращенный к профанам, дидактический, понятный более или менее грамотной аудитории, и мистический, предназначенный для монастырской и княжеской просвещенной и посвященной элиты.

Я не раз писала о трех смыслах в агиографии; в своей монографии, посвященной славянским переводам Жития Евстафия Плакиды, я подробно анализирую все три смысловых уровня этого памятника, для ранних текстов которого было характерно слияние «называемого» и «называющего», то есть слова и того объекта, действия и т. д., которое оно называло.

Таким образом, на третьем, мистическом, уровне, при отсутствии времени, Христос и обозначающее Его слово «Христос», и Евстафий, подобный Христу, — все объединялось во Христе и было единый Христос, что являлось немыслимым кощунством на первых двух уровнях смысла, где время было.

Современному читателю такой текст понять очень сложно.

Как правило, современный читатель воспринимает лишь первые два уровня, что значительно упрощает житие. Следует заметить, что далеко не все жития обладают такой сложной и разработанной иерархией смыслов. И в оригинале, и в переводе Житие Евстафия Плакиды писалось для элиты, к элите же относился и сам св. Евстафий, который, как известно, был любимым военачальником императора («царя» в славянских текстах) Траяна.

Подробнее обо всех уровнях смысла в Житии Евстафия Плакиды можно прочитать и в только что вышедшей моей монографии, посвященной Житию, сейчас я только еще раз скажу, что в этом памятнике, повествующем о судьбе нового Иова, пережившего Богоявление, гениально рассказывается о страшной, непримиримой борьбе между силами добра и зла, в которую вовлекается человек.

С какими еще древними текстами Вы работали и работаете?

Житие Евстафия Плакиды было практически не изученным произведением, поэтому буквально каждый факт, обнаруживающийся в процессе исследования, был новым. Например, для меня полнейшей неожиданностью явилось такое большое количество славянских переводов, возникших в IX-XVII вв. — одиннадцать.

Неожиданной, например, оказалась столь значительная роль Жития в формировании парадигмы русской княжеской святости: Евстафий Плакида — Константин Великий — Владимир Святой (точнее: Константин Великий — Евстафий Плакида — Владимир Святой, поскольку, несмотря на то, что Евстафий жил раньше Константина, его Житие было написано позже), хотя предположения о существовании названной модели высказывались и ранее.

Впервые открылось значительное влияние Жития на произведения оригинальной русской литературы — на Сказание о Феодоровской иконе Божьей Матери, на Повесть о царе Аггее, возможно, на Повесть о Петре и Февронии Муромских и многие другие.

Изучение списков Жития позволило во многом по-новому взглянуть на историю известнейших рукописных сборников (например, Сильвестровского сборника, знаменитой русской пергаменной рукописи рубежа XIV-XV вв.), монастырских библиотек, на историю старообрядческой книжности и культуры и так далее. В основном и прежде всего это ранние агиографические памятники, переводные и оригинальные, — Синайский патерик, жития Феодосия Великого, Константина-Кирилла Философа, Исидора Твердислова, ростовского юродивого, Петра и Февронии Муромских и др.

Есть у меня также работы, посвященные связям средневековой литературы и литературы Нового времени, — Житию Евстафия Плакиды и роману сербского писателя-постмодерниста Милорада Павича (тема нашла отражение в монографии), Повести об авве Герасиме и льве и легенде Н. С. Лескова «Лев старца Герасима»; сюжетам древнерусской литературы в современной литературе для детей, связям между литературой и искусством в Древней Руси и так далее.

Не могу считать законченной свою работу над Житием Евстафия Плакиды, поскольку многие его списки остаются пока для меня недоступными по причинам, от меня не зависящим. Так, например, многие годы закрыт для читателей фонд Синода с его богатейшим рукописным собранием (Российский государственный исторический архив, Санкт-Петербург), недосягаемыми пока остаются для меня некоторые зарубежные древлехранилища.

Хотелось бы также продвинуться дальше в изучении истории текста Жития Исидора Твердислова, работу над которым я начала в конце 90-х гг.

Есть у меня и совсем сокровенные мечты, но о них я пока умолчу.

Как видите, работа медиевиста, связанная с изучением рукописей, не может совершаться быстро.

Современные тексты житийной литературы похожи на краткую биографическую справку, в отличие от древних. Как Вы думаете, почему агиографический жанр утратил литературность, с чем это связано?

«Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Утрата агиографическим жанром литературности связана со многими причинами — с изменением мировоззрения, прежде всего, с отказом от символического видения мира, свойственного периоду раннего христианства, с возникновением личностного начала, а вместе с ним и светской литературы, с застыванием канона, с определенными изменениями в жизни Церкви и так далее.

Это очень сложный вопрос, ответ на который требует привлечения обширного материала. В какой-то мере я попыталась ответить на него в своей монографии. Я считаю, что последним агиографом в средневековом смысле и в то же время человеком, вполне сознательно положившим конец классической средневековой агиографии, был Димитрий Ростовский.

Есть ли будущее, на ваш взгляд в публикации не только в печатных книгах, но и в сети Интернет первоисточников – оцифрованных оригиналов древних рукописей для последующего их изучения или просто чтения обычными пользователями?

Конечно, есть будущее, а как же может быть иначе? Оцифровать наши богатейшие (пока что и все еще) собрания — это просто первое, что необходимо сделать. Этот процесс идет во всем мире. Пусть все, кто хочет, читают рукописи, изучают наше народное достояние, которое порой так тщательно оберегается от народа, что даже исследователь, вооруженный отношениями, прошениями и всевозможными ходатайствами, не может увидеть рукопись. Только представьте себе, что список Слова о полку Игореве был бы оцифрован, в этом случае пожар Москвы не уничтожил бы его. Рукописи, к сожалению, горят, портятся, их крадут, теряют и так далее. В то же время рукописи нельзя скрывать, их нужно читать, изучать, они должны быть доступны как исследователю, так и обычному читателю, где бы эти люди не жили — в столицах, в крупных городах или далеко от них.

К несчастью, зачастую в наших архивах получить цифровую копию даже одной рукописи (да что там рукописи — копию, или хотя бы нескольких листов из нее!) очень сложно и очень дорого, а порой практически невозможно, хотя для простой оцифровки всего-то нужны хороший фотоаппарат и компьютер. И сделать это, как показывает, например, опыт перевода в цифру Собрания Троице-Сергиевой лавры (РГБ), сейчас вполне реально.

Беседовала Марина Волоскова

Почитание

В православии и католицизме в честь святого Евстафия Плакида в христианском мире возведено множество церквей, одна из первых была возведена в 7 столетии, но получила известность в девятом веке, это храм в Риме.

В восточной Грузии находится храм Эртацминда. Это название произошло от слова «эстатецминд», то есть святой Евстафий, который и поныне является ангелом-хранителем грузинского царя, святого мученика Луарсаба Второго.

Великий полководец Георгий Саакадзе также считал военачальника Плакида покровителем грузинского войска. Благодаря заступничеству великомученика грузины выиграли битву 1609 года против турок, после победы благодарные воины склонили знамена перед иконой стратилата.

Евстафий-Плакида почитается на Руси в образе воина-мученика, его часто сравнивают с великим Константином Великим.

Креститель Руси Великий Владимир Нестором назван новым Естафием-Плакидой, в честь которого назван внук князя Владимира, сын Мстислава Черниговского.

Сохранившийся до нынешнего века монастырский комплекс Татев построен над могилой святого, на месте церкви.

Синт-Эстатиус — остров Карибского моря, назван в честь великомученика Евстатеоса.

Молитвы

О преславный, святый и многострадальный великомучениче Христов Евстафие! Услыши нас грешных и недостойных, святую память твою празднующих. Испроси нам у Господа многомощными молитвами твоими благодать, яже ко спасению, и всех грехов, содеянных нами, прощение, земли благоплодие, миру мирное устроение и от лютых диавольских козней свобождение, христианскую кончину жития нашего и немятежное чрез воздушныя мытарства к небеси прехождение, ты бо приял еси благодать сию от Господа, еже молитися за ны, и аще восхощеши помощи нам, почитающим священную память твою, вся можеши сотворити. Не презри убо нас, недостойных, страстотерпче святый, и испроси от Господа вся благая и полезная душам нашим, яко да и мы сподобимся славити и воспевати всесвятое и великолепое имя Его во премирном Царствии Небеснем, идеже есть всех святых жилище, во веки веков. Аминь.