Текст книги «Православные старцы: Жизнеописание, мудрость, молитвы»

Отец Арсений.

Прочитал книгу «Отец Арсений». Книга понравилась. В художественной эмоциональной форме в книге рассказывается об основах православной веры; о том, как правильно молиться; как готовится к исповеди; даются примеры того, как должен поступать христианин в тех или иных обстоятельствах жизни. Примеры очень яркие, эмоционально окрашенные, после прочтения которых, нельзя оставаться равнодушным. В этом плане книгу можно поставить в один ряд с лучшими художественными произведениями русской литературы. В книге раскрывается очень подробно жизнь православной общины в период жестокого преследования православной Церкви и ее священноначалия (с 1917 по 1975 гг.). Так, отец Арсений большую часть своей жизни провел в ссылках и лагерях ГУЛАГа. Автор книги «Отец Арсений», Владимир Владимирович Быков, лично несколько раз встречался с отцом Арсением и был знаком со многими духовными его детьми. Именно он собрал воспоминания об этом подвижнике и считает себя лишь составителем сборника воспоминаний о нем.

Пугачева с младенцем

За столом гости: батюшка из Тюмени и худой незаметный человек в черном, которого я принимаю за послушника. Он сидит, опустив голову, и вклинивается в беседу двух священнослужителей лишь едва слышными одобрительными восклицаниями. А они продолжают начатый до моего прихода разговор о безбожии современного общества.

— Дошло до того, что ведь даже умереть по-христиански не могут, — говорит батюшка из Тюмени. Вот недавно вызвали его в Москву отпевать одного бизнесмена. Отпеть-то он его отпел, и тут выясняется, что умерший завещал себя кремировать. «Чего?! — возмутился батюшка. — Опомнитесь!» Но родственники умершего не опомнились и волю покойного выполнили. А потом давай батюшке звонить: мол, является им покойник — и все тут. Страшно? То-то.

За столом прислуживает молодой монах, отец Иоанн. Он такой худой, что кожаный монашеский пояс обернут вокруг его талии дважды.

— Джип во дворе ваш? — спрашиваю я игумена. Тот кивает: мой.

— А вы не думаете, что такие машины и дорогие мобильные телефоны у священников отвлекают прихожан от мыслей о Боге? Ну, например, тех же бабушек с маленькой пенсией?

— А бабушки пусть о своих грехах думают! — говорит вдруг до этого молчавший человек в черном. Отец Иоанн звенит чашками.

— Стереотипы, стереотипы… — вздыхает батюшка из Тюмени. — Вы думаете, раз священник, так бедный и убогий… Почему батюшка должен плохо жить? Пережитки это все советские…

А вот на памяти отца Арсения случай был. Одна женщина все жаловалась на Курганского архиерея. У нее спрашивают: «Да что вам-то владыка плохого сделал?» «Как что?! — отвечает. — У него дома ковры всякие, люстры там, мебель дорогая…» — «А у вас дома нет ковров?» — «Есть…» — «И хрусталь, поди, есть?» — «И хрусталь есть…» — «Так почему же владыка должен плохо жить?!» Тут она покраснела, устыдилась и убежала из храма. Так-то вот…

Оглядываю комнату: массивный тренажер — беговая дорожка, высокие расписные вазы. Келейник, молодой человек со шрамом и военной выправкой, приносит отцу наместнику Занзибара, самую маленькую чихуахуа, зарегистрированную в России. Занзибар — подарок благодарного прихожанина. Беговая дорожка тоже подарок. От бизнесмена, который узнал, что у батюшки диабет и ему полезны физические нагрузки.

В комнату входит художник Сергей с портретом Юрия Гальцева, написанным в той же манере, что и портреты Аллы Борисовны на стенах: примадонна с отцом Арсением и тарелкой фруктов, примадонна в черном плаще с капюшоном, кормящая младенца из бутылочки с молочной смесью… Есть еще Кристина Орбакайте, похожая на Ларису Долину. Причем все звезды отечественной эстрады выглядят почему-то значительно моложе своих лет. Сергей и сам персонаж живописный: прическа, широкие брюки, шелковая рубаха с узором и золотой зуб — кажется, что он заснул сразу после перестройки и только недавно проснулся. В прошлом он известный самарский певец, сейчас — живописец при батюшке.

Выходим во двор. Там незаметный человек, которого я назначила послушником, преображается. Я замечаю на нем модные высокие ботинки и пальто. А когда он садится за руль Infiniti, я понимаю, что он уж точно никакой не послушник.

— Борис, финансист из Тюмени, — представляется он.

Мы едем за водой на святой источник в двух километрах от Чимеева. По обе стороны дороги нетронутый снег, высокие сосны. Солнце появляется откуда-то снизу, из-за часовни, к которой мы подъезжаем, и светит на дорогу сквозь стволы деревьев.

— Красиво…

Внизу купальни и колодец. К ним ведет обледенелая деревянная лестница. Дальше речка Нияп. Триста лет назад по ней, по преданию, против течения приплыла доска. Ее заметили деревенские мальчишки, игравшие на берегу. Присмотрелись — с доски на них большими глазами глядела женщина. Позвали священника, отнесли икону в храм. А потом чуть выше по течению забил источник.

Мостик шаткий. Нияп — речка небольшая, местами просто широкий ручей. Но дна в ней не видно. Вода неподвижная, черная. С берегов над ней нависают деревья, одно, с тонким стволом, похоже на высокого худого отца Иоанна.

— XP 35? — стучу кулаком по задней двери джипа.

— Да, — скромно отвечает Борис. — Господь помогает мне деньги зарабатывать, а я не уклоняюсь от милостыни: стольким дать нужно — неимущим, тем же бабушкам, чтобы не сидели голодные! Перед Господом мы все равны, неважно, сколько денег у тебя на кредитке. Впрочем, голодных и нет, — уточняет он, доставая ведро из колодца, и спрашивает меня: — Вы каждый день едите?

Я киваю, и он заключает:

— Так вот, голода у нас в стране в последние годы не было, и мне кажется, не будет.

Кто такой Петр Стрельцов

Петр Андреевич Стрельцов — мирское имя иеромонаха и священника Арсения, который родился в 1894 году в Москве. Он окончил гимназию в возрасте 16 лет, после чего поступил в Императорский Московский университет. За пять лет учебы Петр Стрельцов проделал большую работу по изучению русского зодчества, написал многочисленные исследования и монографии по истории древнерусского искусства.

Биография

Стрельцов Петр Андреевич — искусствовед, который давно стал известным в кругах ученых. В годы своей молодости он переживает душевные терзания между мирской жизнью и детской мечтой о монашестве.

Основные этапы:

1. Свою мечту он исполнил в начале 1917 года, когда поехал в Оптину Пустынь. Там он прожил два года в послушании у двух старцев — Анатолия и Нектария.
2. Приняв монашеский постриг в сане иеромонаха под именем Арсений, с благословения старцев он отправляется «в мир».
3. Патриарх Тихон одобрил иерейский путь отца Арсения и разрешил ему служить в одной из приходских церквей Москвы.

Настоятелем церкви был отец Павел.

Религия и вера в жизни

Религия и вера неотделимы от жизненного пути Петра Стрельцова. В конце 1921 года протоиерея Павла арестовывают, а потому до декабря 1927 года единственным настоятелем храма становится отец Арсений. Однако в декабре 1927 года арестовывают и его, отправляя на два года в Архангельскую область. После ссылки возвращаться в Москву было запрещено, поэтому до второго ареста в 1931 году Арсений служит в храме в Подмосковье.

Далее его жизнь складывается следующим образом:

1. Его ссылают в Вологодскую область на пять лет. Вернувшись из ссылки, он продолжает служить священником, но тайно (в домашних условиях и с соблюдением строгой конспирации). За это время отец успевает несколько раз съездить в Петушки на встречу к владыке Афанасию Сахарову.
2. В 1939 году снова арест и ссылка в Сибирь. В 1940 году четвертый арест — ссылка на Урал, где ему предстояло пережить долгое пребывание в лагере строгого режима без права переписки.
3. Освободившись из лагеря весной 1958 года, протоиерей Арсений поселяется в городе Ростов Великий. Вплоть до смерти в 1975 году он прожил в доме у вдовы погибшего в лагере духовного сына. В этом же городе отца Арсения похоронили.

На месте погребения был установлен камень с оттиском «Отец Арсений 1894—1975». Сейчас место захоронения утеряно, потому что пропал сам камень, и уже умерли те, кто мог показать могилу батюшки Арсения. В настоящее время на кладбище города Ростов Великий есть символическая могила иеромонаха.

Отец Арсений

История написания

Один из глубоких почитателей и «духовных чад» отца Арсения Владимир Владимирович Быков много лет собирал рассказы пострадавших от гонений против церкви, и лично знал многих авторов воспоминаний о святом отце. Он был знаком со старцем Арсением и даже 12 раз исповедовался у него. Свои рукописи Владимир Быков передал в Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. В них собраны описания жизни и испытаний нескольких реальных людей.

При этом у него было одно условие — не называть настоящие имена и даты, которые могли бы определить их личность. Именно поэтому разные подвижники существуют в книге под одним именем иеромонаха Арсения.

Почти 20 лет назад по инициативе университета собирались данные на десятки тысяч человек, пострадавших от гонений на православную церковь. Именно их редактор и составитель книги Владимир Воробьев включил в первое издание. Записи оставили без редактирования, чтобы сохранить максимальную подлинность.

Идея и суть

Читательский интерес к книге «Отец Арсений» связан не только с литературной составляющей. Религиозное восприятие мира в ХХ веке было связано с образом новомучеников, ведь «Отец Арсений» — повествование о выживании подвижников в лагерях, о подвигах веры, о судьбе Церкви в 1920—1950 годы.

В книге стирается грань между документальностью и художественностью. Проза становится достоверным свидетелем страшного времени. Читателю не важна множественность прототипов, значимой является лишь духоподъемность книги. Это надежда на спасение, памятник всем жертвам, замученным и убитым.

Сюжет книги

Каждое событие в этой книге — это рассказ нескольких людей. Истории и исповедания помещены на семистах страницах, включены десятки имен и фамилий.

Важно отметить, что:

• сам сюжет можно отследить уже по заголовкам, которые имеют литературное назначение;
• в каждой новелле пространство ада, страшные, трагические события, множество противоположных фигур — все соединено в обыденной обстановке;
• постепенно читатель знакомится с биографией батюшки, узнает обо всех его ссылках, мучениях в лагерях, знакомствах с разными людьми;
• каждая глава представлена в форме свидетельства, воспоминания или сообщения;
• содержатся важные сведения о том, что значимо для духовного развития и выживания в невыносимых обстоятельствах.

Первые главы указывают на темный и трудный период жизни: «Лагерь», «Барак», «Больные», «Вызов майора», «Надзиратель справедливый». Но далее из названий глав становится понятно, что обстоятельства меняются, состояние духа улучшается. Это очевидно, если прочитать «Жизнь продолжается», «Радость», «Все меняется», «Исповедь».

Действующие персонажи

Условия советской эпохи вынуждают скрывать и изменять имена всех персонажей и названий. Первый персонаж — это уголовник Серый, который появляется во второй главе.

В третьей главе появляется заболевший и умирающий Сазиков Иван Александрович, а также идейный коммунист Авсеенков Александр Павлович. За них старец читал молитву о выздоровлении Христу и Пресвятой Богородице.

Данные персонажи выступают мемуаристами уже в следующей главе. Постепенно читатель знакомится с десятком имен и фамилий: Иван Карий, Вера Даниловна, майор Абросимов Сергей Петрович, Алексей (с ним Арсений выжил в карцере в тридцатиградусный мороз), Надежда Петровна, врач Борис Петрович, инок Михаил, Сергей Сергеевич.

Жанр произведения (основные особенности)

Литература второй половины XX века все больше стремится к документальности и достоверности, когда из внешней художественности проглядывает автор и ведет прямой разговор с читателем. При этом он не стремится к персональному авторству или внесению индивидуальности в текст. Задача автора — описать свидетельства очевидцев.

Убедительной является лишь достоверность рассказа. На первое место выходит религиозная тематика и духоподъемность текста.

Структура текста

Со времени выхода из печати первого издания в 1993 г. и до последнего переиздания в 2014 г. книга становилась все более объемной, дополнялась новыми главами.

Следует помнить о том, что:

1. Три первые части («Лагерь», «Путь» и «Дети») вышли в самиздате в 1975 г. и передавались из рук в руки среди церковных семей. Рукописью восторгались: ранее никто не писал о миллионах верующих, погибших и замученных в лагерях и тюрьмах.
2. В 1998 г. выходит третье издание с добавленной четвертой частью «Путь к вере». Материалы для нее были собраны Владимиром Быковым.
3. В новом, переизданном и исправленном издании в 2014 г. появляется пятая часть «Возлюби ближнего своего», материалы к которой ранее не публиковались.
4. Неизданные ранее 16 глав основаны на рассказах духовных детей батюшки Арсения, солагерников и его собственных воспоминаниях. Здесь появляются имена реальных людей, близко знавших проповедника и общавшихся с ним: епископ Афанасий (Сахаров), протоиерей Сергий (Орлов), Всеволод Шпиллер. Все они тайно общались между собой.

Также в книгу включены фотографии подвижников, знавших иеромонаха Арсения и переживших схожие испытания за веру и Христа. Первая и вторая части имеют отдельные предисловия.

Предисловия к первому и четвертому изданиям написаны редактором-составителем Владимиром Соловьевым. В них он пишет о подвиге неканонизированных подвижников и новомучеников, о вопросе прототипа и его подлинности.

Похожие произведения

В наше время появляются похожие книги о житиях святых, жизнеописания старцев, представление подвигов православной веры в условиях современной эпохи.

Таковыми являются:

1. «Непознанный мир веры» (переиздается с 2002 по 2010 гг.). Это книга-сборник, заключающая в себе разные рассказы, но все про необыкновенные факты жизни обычных православных христиан и известных людях, обретших веру в Бога.
2. Подлинная история трех Оптинских новомучеников, убитых на Пасху в 1993 году, описана в повести Нины Павловой «Пасха Красная». Она выступила собирателем воспоминаний о иеромонахах и оставшихся после них рукописях.
3. Книга «Служитель Божий» представляет собой жизнеописание старца митрофорного протоиерея Николая Гурьянова. Она рассказывает о пастыре 20 века, выдающемся исповеднике, который известен православному миру благодаря своим подвигам, смиренному несению креста и искренней любви к Богу.
4. Подвиги веры, любви, прощения и жертвенности подвижников нашего времени собраны в книге Александры Никифоровой «Живое предание ХХ века». В ней содержатся рассказы свидетелей о святых старцах, православных мучениках.

В 2011 году был снят фильм о том, как собирались воспоминания, рассказы и письма разных людей, знавших и общавшихся с православным старцем Арсением.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ЖИЗНИ ОТЦА АРСЕНИЯ

Отец Арсений родился в Москве в 1894 г. В 1911 г. окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского Императорского Университета. В 1916 г. окончил университет, болел эндокардитом более восьми месяцев. В это время он написал свои первые работы по искусству – древнему русскому зодчеству. В начале 1917 г. после периода духовных исканий он уехал в Оптину пустынь, где был послушником двух старцев – Анатолия и Нектария. Здесь совершился его монашеский постриг, затем он был рукоположен в иеромонаха. В 1919 г. отец Арсений по благословению старцев вернулся в Москву и был определен третьим священником в один из Московских храмов. Для этого понадобилось специальное разрешение св. Патриарха Тихона, т.к. служение иеромонахов на приходах обычно не допускалось. В начале 1921 г. о. Арсений стал вторым священником, а в конце 1921 г., когда настоятель храма отец Павел был переведен и вскоре арестован, настоятелем стал отец Арсений. За восемь лет служения он собрал в своем храме значительную общину, для которой стал любимым пастырем и духовником. В 1927 г. в конце декабря отец Арсений был первый раз арестован и выслан в Архангельскую область на два года. После окончания срока ссылки отец Арсений служил в подмосковном храме (за пределами стокилометровой зоны). В 1931 г. – опять был арестован и сослан в Вологодскую область на пять лет. Теперь отец Арсений получил разрешение жить в Вологодской, Архангельской и Владимирской областях. Служить в храме было нельзя, служил дома. Несколько раз тайно приезжал в Москву, встречался с владыкой Афанасием (Сахаровым), просил его рукоположить нескольких своих духовных чад в священный сан, на что получил согласие владыки Афанасия. Тайно окормлял свою духовную общину. Затем – третий арест в 1939 г., новая ссылка в Сибирь, потом – на Урал. Около года отец Арсений пробыл в ссылке в с. Троицкое Архангельской обл. В мае 1940 г. – был вновь арестован и заключен в Уральский лагерь. В марте 1941 г. переведен в лагерь усиленного режима, переписка и приезды духовных чад почти прекратились, а в 1942 г. – в лагерь особого режима, где переписка и посещения окончательно были запрещены. Только весной 1958 г. отец Арсений был освобожден из лагеря особого режима и поселился в г. Ростове Великом у Надежды Петровны. Скончался отец Арсений в 1975 г. и был погребен на кладбище г. Ростова. На могиле его был положен гранитный камень с надписью:

Отец Арсений

Потом этот камень исчез; в каком состоянии и где находится могила, теперь неизвестно, т. к. все, кто ухаживал за нею, уже скончались.

Текст приводится по изданию:

Отец Арсений. Под редакций протоиерея Владимира Воробьева. Издание четвертое, дополненное. – М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 2000. – 784 с.; илл.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Кривая свеча

Батюшку всегда сопровождают люди и звуки. Он словно боится остаться один и в тишине.

— Вот здесь бы мулечку красную посредине повесить, — говорит он женщинам, развешивающим занавески в гостевых покоях келейного корпуса.

— Знаешь, сколько я за эти занавески отдал? — спрашивает он меня. — Триста пятьдесят тысяч!

Моим ногам тепло, их согревает пол с подогревом.

— Вы забываете, что я — журналист. Я напишу про ваши занавески, поэтому прошу вас больше ничего такого мне не показывать.

— А мебель нравится? — вздыхает он. — В Москве заказывал…

Сироты не сводят с меня глаз.

— Когда я не поступил в художественное училище, пошел на повара учиться. Да-да, у меня были блестящие кулинарные способности…

Отец Арсений сидит за столом, на котором лежит большое зеркало. Он протирает его поверхность влажной салфеткой, а я смотрю на его отражение. В зеркале он другой — волосы у него седее, уголки глаз опущены. В зеркале он думает о чем-то другом, не о занавесках. Наверное, так кажется потому, что оно отражает его снизу.

— Потом у меня была выставка кондитерских изделий. Но меня всю жизнь возмущали хамство и несправедливость. Я работал на предприятии общественного питания. Если увидите такую вывеску, бегите скорее оттуда. Яйца — белок уже зеленый — нельзя выкидывать: пойдет на бисквиты, заварные кольца и прочее. А вы знаете, что бисквиты пропитываются сиропом с добавлением коньяка? Я не знал, что там одна шайка-лейка, ходил к директрисе, жаловался: яйца тухлые, коньяк воруют. А она главаршей там была. В общем, ушел я оттуда. Потом художественным руководителем в ПТУ работал.

Сироты слушают его внимательно, видимо, этого они о нем не знали.

— После пошел деньги зарабатывать — писал маслом. Так похоже писал, так реально… Пока не принял заказ на иконостас в храме. Нам с помощником по пятьсот рублей обещали, а это тогда большие деньги были. И представляете, начал работать — и чувствую взгляд чей-то. Так было тяжело… А у меня стыд: я же пятьсот рублей взял. И тут я первый раз в жизни столкнулся с тем, что такое иконопись. Ой, как это сложно было! Начал копировать икону архистратига Михаила — три раза лик переписывал…

«Мне побыть с друзьями хочется, — кричит из колонок Пугачева. — Разбежались они кто куда. Ах, от этого одиночества мне не деться уже никуда…»

— И поехал я тогда креститься. Отец Георгий, старец наш, окрестил. И вы знаете что? Свечи у него в руках были — одна кривая. А я шепчу про себя: «Господи, дай мне знак! Пусть отец Георгий своей рукой подаст мне кривую свечу…» Старец кривую свечу мне и подает… Господи, прими меня… Помоги мне… Господи, чтоб я служил тебе… Иссушу плоть свою… Иссушу плоть свою… Я просил и понимал, о чем прошу…

— То-о не ве-етер ве-е-етку клонит, не-е дубра-авушка-а-а шумит, — затягивает отец Арсений, когда Алла Борисовна умолкает.

— То мое, мое сердечко сто-о-нет, ка-а-ак осе-енний ли-и-ист дрожит, — поем мы хором. Батюшка решил вдруг «открыть мне душу». Спонтанно это было или спланировано, не знаю. Знаю точно только одно: он пожалеет об этом, когда я его предам.

— Зна-а-а-ать суди-ил мне ро-о-о-к с могилой о-обвенча-аться мо-о-о- лодцу, — высокие ноты я не дотягиваю, зато у отца Арсения голос высокий.

— До-огора-ай, гори моя лучина, до-огорю-у с тобо-о-ой и я…

— Батюшка, не спать! Не спать! — толкает его один из сирот, когда он замолкает посреди припева, склонив голову на плечо.

— Я все слышу… — открывает глаза отец Арсений. — Иссушу плоть свою…

Сорок ступеней

Воскресенье. У церкви автобусы с паломниками из Кургана и Тюмени. Люди разные, цель одна.

Антонина сюда на службу из своего поселка приезжает каждую неделю. Ее муж рыбу в речке ловит, а батюшка Арсений ее покупает. Лично Антонине все тут, в Чимееве, помогает. Съездит сюда — и как будто заново народилась, на крыльях летать может.

Мужчина, скромно стоящий у самого входа, сразу видно, бизнесмен: только они носят такие пальто, туфли и шелковые шарфы. Знакомимся: Сергей сам некрещеный, поэтому и встал в сторонке. Он — директор фирмы, занимается капитальным ремонтом жилого фонда.

Дмитрий и Алексей выглядят значительно скромней. Они — лесники из Иркутской области. Теперь, правда, маются без работы.

— Ну-ка, скажи, как тебе живется! — отец Арсений ловит у ворот храма рабочего.

— Батюшка, если бы сейчас сельское хозяйство было, то и жилось бы легче, — отвечает тот.

После службы у наместнического дома целый паркинг дорогих машин: духовные чада отца наместника собрались на воскресную трапезу. Во главе стола сам отец Арсений, за столом клирики храма, Маргарита — женщина весомых достоинств, ее муж с благородной внешностью и седой бородкой и три загорелые крашеные блондинки с неестественными губами. Одна из них имеет какое-то отношение к человеку, баллотирующемуся в мэры Кургана. Она, явно повторяя чьи-то слова, объясняет отцу Арсению, что Россия должна помогать деньгами третьим странам мира, иначе ее, Россию, саму сочтут третьей страной.

— Ой, политизированная ты стала, — вздыхает отец Арсений и говорит мне через стол: — Вот, возьми у девушек интервью, они у нас постоянно на обложках журналов появляются.

— Нет, — отказываюсь я от интервью с девушками, — мы к вам приехали, вы один тут — поп-звезда.

Отец Арсений шутку не оценил.

Повариха Маша приготовила тигровых креветок, виноградных улиток, запекла карпов, сварила уху. Прислуживает за столом отец Иоанн.

— Ваня, поживей, поворачивайся давай, — ворчит Маша на отца Иоанна. — А то снежок за ворот рясы засуну!

— Я подумал и решил, — говорит мне отец Иоанн, отозвав в сторонку, и смотрит так, будто собирается открыть великую тайну. — Решил начать по крупицам есть землицу со святых мест…

Без благословения отца Арсения мы пробираемся в избушку отца Иоанна — он живет по соседству с наместником. Крадемся, чтобы нас не заметили. В избушке печка, дрова, две кровати, ковш для умывания с водой, подернутой ледком, и окна без стекол, затянутые простой белой материей, прибитой к деревянным рамам. Холодно. Отцу Иоанну избушка тоже не нравится: слишком хорошие условия для монаха. Он хотел бы жить в пустыне.

Когда Маргарита, духовное чадо отца Арсения, впервые увидела Казанскую икону, она завыла. Просто стояла и выла в голос. И с тех пор это потрясение жило в ней всегда, звало сюда вернуться. В 98-м они с мужем приехали, поставили свечки — обе упали, будто кто-то снизу пальцем по ним щелкнул. «Плохой знак», — сказала какая-то бабка. И вскорости их с мужем посадили и забрали у них два , — объясняет Маргарита. Сейчас у нее своя фирма по ремонту тепловозов, муж руководит заводом.

— Я так говорю: Господь нам не те испытания посылает, которые мы не смогли бы преодолеть. Столько было взлетов и падений, но после каждого падения только лучше становилось. Они нас закаляют, — втолковывает мне Маргарита, когда мы едем в ее машине на источник.

Она — женщина закаленная: в туфлях на босу ногу выходит из машины на снег, и мы спускаемся к источнику, обливаться. У верхней ступеньки она останавливается и говорит:

— Здесь сорок ступенек. Наступая на каждую, нужно повторять про себя: «Господи, помилуй!».

Пока Маргарита готовит ведра, на которых зеленой краской написано «Святой источник», сторож раскидывает руки в разные стороны:

— Мы на дне реки сейчас стоим. А во-о-н ее берега — подле самых сосен. Как в воду зайдешь, хоть зимой, хоть летом — обнимет и приласкает… Потому что святость в этой воде есть, благодать. Ни потрогать ее, ни пощупать, ни понюхать, ни увидеть. Просто благодать — и все. Как ты сам в Бога веришь, такая и она для тебя — благодать Божья.

— О-о-о-ох! Ах! Хорошо! Тепло! Благодать! — кричит Маргарита из купальни.

Я заглядываю в щелку: она обливается из ведра.

— Да-а-а, большая я, толстая! — говорит она через перегородку, заметив в щели мой глаз. — Когда в море захожу, всегда кричу: «Мамаши, забирайте детей, волна пошла!»

Мы возвращаемся к машине. Интересно, в каждом ли монастыре есть хоть один такой монах, как отец Иоанн?

Первая ступенька. Господи, помилуй! Я вспоминаю историю, которую мне рассказывали еще в Кургане. Молодой монах лежал на диване и плакал. Он с детства не любил несправедливости: горько ему было, тяжело, ломали его — не хотел он становиться таким, как другие… Был это будущий отец Арсений, хозяин самой маленькой чихуахуа в России. Но прошло время, и стал он именно таким, каким становиться не хотел. После этого своего плача на диване заблудился он, как будто бы в Зазеркалье. И только когда отец Арсений смотрится в зеркало сверху вниз, оно отражает его таким, каким он был прежде. И он снова плачет, расстраивается, говорит, что все его предают…

Вторая ступенька. Господи, помилуй! А может, что-то неладное происходит у нас с самим монашеством, кризис в нем какой-то случился? Ну зачем монаху занавески за триста пятьдесят тысяч? И пройдет ли он, кризис этот, если одновременно забьют во все колокола во всех церквях России?

Третья ступенька, четвертая — шаги по деревянным перекладинам отдаются в груди, слова молитвы попадают в такт сердцебиению: Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!.. РР

Чимеево не просто заштатная сибирская деревушка. Чимеево — цель паломников из Кургана, Тюмени, Москвы, приезжающих помолиться местной Казанской иконе Божьей Матери, которую почитают чудотворной

— Выпейте с нами по маленькой! Мы вас не пропустим, пока с нами не выпьете! Я смотрю в глаза мужиков, выбежавших на дорогу из-за магазина с бутылками в руках и преградивших нам дорогу к наместническому дому, и не вижу в них ничего

Где сейчас Яценюк: все что известно на сегодня бывшего премьер-министра Украины ( 7 фото )

Структура украинской политической системы своеобразна: проходит нескольких месяцев после выборов, и народ перестает любить власть, за которую он недавно голосовал. Не стал исключением и опальный 15-й премьер-министр Украины, который, после своей отставки перестал быть публичным политиком. Все задаются вопросом – где сейчас Яценюк? На сегодня существует несколько версий о том, чем занимается Арсений Петрович и где он живет.

Лови Книгу .ру

Предисловие к четвертому изданию

После первого издания книги Отец Арсений прошло семь лет. За это время она неоднократно переиздавалась на русском языке, три раза на греческом, на английском, готовятся издания и на других языках. Ее благотворное влияние на души наших современников огромно, многие благодаря этой книге обрели христианскую веру.

Но нашлись и скептики, заявившие даже в печати, что книга Отец Арсений роман, главный герой которого является собирательным образом, а рассказы, из которых он состоит, художественный вымысел. Эти попущенные Промыслом Божиим сомнения побудили человека, лично знавшего отца Арсения, Владимира Владимировича Быкова, написать свои воспоминания, помещенные в настоящем издании в качестве Послесловия.

Отец Арсений в последние годы жизни постоянно благословлял своих духовных чад записывать рассказы приезжавших к нему и свои собственные воспоминания, повествующие о том, как Бог помог обрести веру и пройти жизненный путь. Старец высказывал уверенность в том, что со временем эти записи помогут другим людям найти Бога, и выражал желание, чтобы будущий сборник был назван Путь к вере. С таким названием была напечатана четвертая часть в третьем издании книги, выпущенном в 1998 г. Материалы четвертой части были собраны и переданы в Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт В. В. Быковым. Но Владимир Владимирович сообщил, что есть еще воспоминания, которые авторы или их потомки пока что не давали для опубликования. В ответ на наши усиленные просьбы Владимир Владимирович снова стал настойчиво уговаривать владельцев драгоценных рукописей передать их для нового издания. Так появилась пятая часть книги, названная нами Возлюби ближнего своего. Она содержит шестнадцать неизданных прежде рассказов духовных детей отца Арсения, его солагерников и его

Богородица с зернышком

В центре деревни магазин «Березка», небольшой голубой вагончик. Но покупателей в нем нет. «Есть-то хотят, да денег-то нету», — объясняет продавщица.

Пожилой мужчина в камуфляже и плюшевой шапке-ушанке заносит в «Березку» коробку с кексами. У него заскорузлые мозолистые пальцы, темно-загорелое, почти коричневое лицо и белесые глаза. Я смотрю в них и не вижу ничего, кроме двух кусочков выцветшего ситца.

— Чаво-о-о? — тянет он в ответ на мой вопрос, почему в деревне, куда приезжает столько паломников, люди так плохо живут. — А у нас кризис. Только не этот ваш, московский. Наш кризис случился, когда колхозы позакрывали. И все никак не кончится.

Когда я выхожу из магазина, на улице уже темно. Дверь в церковь открыта, но в ней только уборщица. Внутри тепло и пахнет воском. У Казанской иконы горит лампада. Говорят, еще до революции деревянный храм, где она тогда стояла, сгорел дотла, но иконе только уголок обожгло. А после революции в нее и штыками тыкали, и топором на нее замахивались… Из церкви сделали зернохранилище, поэтому, когда оклад на иконе чистят, в нем нет-нет да и попадется пшеничное зернышко.

Перед тем как войти в домик при храме, где отец Арсений благословил нас ночевать, поднимаюсь на вышку у строящегося келейного корпуса — только тут, не считая игуменского дома с установленной на нем антенной, можно поймать мобильную связь. Лают собаки. С одной стороны черная речка, с другой — купола. Земля подо мной раскурочена так, будто кто-то хотел добраться до ее внутренностей.

— Благословлял ли я вас ходить по деревенским домам? — строго спрашивает меня на другой день за трапезой отец Арсений.

— Не благословляли, — отвечаю я, дожевывая блин с красной икрой. — Я пока и не ходила. Но собираюсь…

— Значит, вас оболгали… — серьезно говорит он. — А я вас по домам ходить не бла-го-слов-лю…

Батюшка из Тюмени уехал, и его место занял новый гость — отец Роман из Майкопа. Его подрясник подпоясан военным ремнем, а на груди значок выпускника суворовского училища. Отца Романа сопровождает бизнесмен Александр. Он занимается строительным бизнесом.

— Я скажу вам честно, для меня все люди одинаковы — что звезда, что звездочка, — отец Арсений продолжает разговор, начало которого я снова не слышала. — А то певица — Мадонна! Мадонна! Кощунница она — на кресте себя распяла. В Бога одного верить надо…

— А у вас Алла Борисовна, кормящая младенца, на одной стене с Богородицей висит… — вставляю я.

— А вы, милочка, не задавайте глупых вопросов, если не хотите, чтобы вам про розовые кофточки говорили… Вы думаете, все батюшки неграмотные, неинтеллигентные. Знаю я, что вы в своей желтой прессе пишете.

— А вы, батюшка, видно, желтой прессой увлекаетесь?

Отец Роман заметно нервничает: мой тон в разговоре со священником непозволителен.

— Батюшка, вам чаю или как? — выходит из кухни крупная женщина — повариха Маша, единственный человек в доме, которого побаиваются и сам отец Арсений, и его гости.

— Или как… — отвечает батюшка.

Отец Иоанн приносит отцу Арсению чай.

Днем без благословения посещаю строящийся келейный корпус. Бригада молодых рабочих из Кургана показывает мне помещение, отведенное под спортзал, узкие кельи на двоих, умывальные, витражи… У входа объявление: «За курение — штраф 1000 рублей».

— А почему местные на стройке не работают? — спрашиваю я.

— Не хотят, — пожимают плечами рабочие. И спрашивают: — Вы к Арсению приехали?

Я замечаю их странный тон и ухмылки, когда речь заходит об отце игумене.

Вечером иду греться в наместнический дом: наш «ледяной домик» у церкви так и не протопился. Батюшка, сидя напротив телевизора, смотрит православный канал, гости пьют за столом чай с пирожками. Приходит художник Сергей со списком с Казанской иконы — его отец Арсений передает в Майкоп с отцом Романом. Молодые ребята, обычно сопровождающие батюшку за пределами дома, сгрудились у стола — помогают Сергею паковать икону. «Сироты», — представляет их мне батюшка.

Он благословляет меня посидеть на соседнем с ним стуле. Рядом лежит черная кошка Мурка с надорванным хвостом и аппаратом Илизарова в задней лапе. Полтора месяца назад она родила, но уже снова беременна. Мурка всегда беременна. Она — вечная мама. На исповеди отец Арсений всегда спрашивает прихожан, не обижают ли они братьев наших меньших.

— Что ты постоянно глупые вопросы задаешь? — журит он меня. — Что, по-твоему, все деньги надо нищим раздать? Их на храм жертвуют. Раньше тут вообще ничего не было, все пришлось заново отстраивать.

— Может, расскажете немного о себе? Я хочу показать вас в репортаже таким, какой вы есть, а не каким кажетесь… — говорю я, надеясь, что отец Арсений окажется лучше, чем кажется.

— Ничего я тебе не расскажу… Я очень больной человек, у меня серьезное заболевание и… да много чего у меня… Меня много раз предавали, поэтому ничего я не стану о себе рассказывать. На пути моем столько бес-чес-ти-я! Ты людям душу открываешь, а они тебя предают.

«Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Евангелие от Матфея 25:40». Это надпись на большом рисунке, стоящем на полке рядом с телевизором. На нем изображен Иисус Христос с окровавленным человеческим эмбрионом в руках. Отец Арсений поручил Сергею написать такую икону — против абортов. На исповеди он всегда спрашивает у мужчин: «Не приходилось ли вам быть соучастником аборта?»

— Это то, что одним из высших грехов является, и для мужчин тоже, — вздыхает он, заметив, что я разглядываю рисунок.

Тем временем диктор громко рассказывает о подвижниках и истинном благочестии.

— Сергей, — обращаюсь я к художнику, — а вы заметили, что президент Медведев похож на Николая Второго?

Сергей, сироты, отец Роман и бизнесмен из Майкопа сгрудились в углу у иконы царя-мученика и внимательно ее разглядывают.

— Это ты когда заметила? — спрашивает отец Арсений.

— Вчера, когда смотрела на фотографии царской семьи в нашем домике…

— Вот потому мне и сложно писать Николая, — говорит Сергей. — Я давно заметил это сходство, и мне трудно не придать царю черты Медведева.

Сергей мечтает написать семью Путина. Когда он слышит слово «Россия», то представляет огромное поле с золотящимися колосьями пшеницы.

А по-моему, Россия — это Чимеево.